«Умеренность нужна во всем; без нее даже то, что служит на пользу, обращается во вред, и всё идет прахом.»
Исаак Сирин, преподобный.
Понятие фанатизма
Cлова «фанатик», «фанатизм» — это ярлыки. Это термин, который употребляется только по отношению к другому. Для людей не знакомых с церковной жизнью, иногда понятия «верующий» и «фанатик» воспринимаются тождественно. Толковый словарь говорит о фанатизме следующее: «Фанатизм — слепое и пламенное следование убеждениям, в особенности в области религозной и политической». Само слово «фанатизм (от лат. fanatismus) означает исступленную, доведенную до крайней степени приверженность к каким—либо верованиям или воззрениям, нетерпимость к любым другим взглядам, например, религиозным». И не верующие люди именно такими и представляют верующих — нетерпимыми, исступленными, несдержанными и даже воинственными.
Согласно определению американского философа Джорджа Сантаяны, «Фанатизм состоит в удвоении усилий, когда забыта цель»; согласно Уинстону Черчиллю, «фанатик — тот, кто не способен изменить своё решение и никогда не сменит тему». Русский философ В. Розанов размышлял: «Что такое фанатизм? — - Только сильнейшая вера, доведенная до равенства с реальным ощущением... Какова вера — таков и „фанатизм“ ее, белый или черный, плюсовой или минусный». Действительно, фанатизм может появиться в любой религии, но вопрос в том, является ли он ее полноценным выражением?
В большинстве случаев необходимо сказать «нет». Ибо изначально сам фанатик не верит по-настоящему в образ Божий в человеке, не доверяет Промыслу Божию, в силу Его истины, то есть фактически не верит в Бога. Фанатически настроенный человек подавляет и вытесняет в себе многие существенные человеческие черты, его сознание сужается, а эмоциональная и интеллектуальная жизнь становится весьма примитивной. Картина мира у фанатика сильно упрощается. Для него существует только два крайних полюса, и в соответствии с этим все человечество разделяется на два лагеря: «те, кто со мной» и «те, кто не прав». Такое упрощение сильно облегчает ему борьбу. Фанатик, как правило, одержим одной идеей. Он не замечает многообразия сотворенного Богом мира. Он беспощаден ко всему, что считает неправильным. С точки зрения фанатика, все иное, не связанное с его личным плоским мировоззрением, подлежит истреблению. С этим связан и аффект страха, который всегда подспудно или явно присутствует в душе фанатика.
Русский философ Н. А. Бердяев подчеркивает, что
«нетерпимый фанатик совершает насилие, отлучает, сажает в тюрьмы и казнит, но, в сущности, слабый, а не сильный, он подавлен страхом, и его сознание страшно сужено, он меньше верит в Бога, чем терпимый». Он же заявляет, что «фанатик... ищет власти, а не истины».
Фанатик не знает и не принимает свободы, хотя ему кажется, будто именно он и совершает свободные поступки. Он фактически лишен духовной жизни. Он никогда не может критически оценить свое положение. Конечно же, фанатик может признать себя грешником, но только попробуйте указать ему на ложность его пути! Он не в состоянии признать свое заблуждение, и в качестве психологической защиты от нападения сам начинает гнать и третировать других.
Хотя фанатик и считает себя верующим, его вера настолько далека от подлинной религиозной веры, насколько труп далек от живого человека. Его вера не имеет отношения к Истине. Чтобы принять истину, нужно отказаться от своего эгоизма, от своей самости, а этого фанатик как раз не может сделать. Он может выйти из себя только в озлоблении против других, но не в поиске Любви истины (без принятия которой спасение невозможно). Фанатик может выйти против другого, но не навстречу Другому.
Бердяев, указывает на то, что фанатик всё видит через своё «Я». «Вера фанатика, его беззаветная и бескорыстная преданность идее нисколько не помогает ему преодолеть эгоцентризм... фанатик какой—либо ортодоксии отождествляет свою идею, свою истину с собой». Отсюда Бердяев делает чрезвычайно важный вывод: «Эгоцентризм фанатика ... выражается в том, что он не видит человеческой личности, невнимателен к личному человеческому пути».
Противоположность религиозности и фанатичности
Духовные уродства фанатизма противоположны истинно религиозному устроению человека. Настоящая вера во Христа не отрицает и не отметает ни одно из проявлений человеческого духа, но стремится освятить и преобразить всякий род человеческой деятельности.
В смирении, помня о том, что «все мы много согрешаем» (Иак. 3:2), верующий никогда не станет считать систему своих взглядов безошибочной и единственно верной. Он не забывает о том, что Истина — это Христос, а сумма его собственных убеждений всегда будет иметь некую неполноту и ущербность, ибо все мы в этом веке «видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» познаём «отчасти», и только в жизни будущего века увидим Истину «лицем к лицу» (1 Кор. 13:12).
Фанатизм может проявляться , в случае упадка собственно живой веры и кризиса религиозного миросозерцания, при поверхностном понимании самой веры или при появлении в обществе вообще чего-то нового. Верующий по-настоящему человек не станет ненавидеть тех, кто, по его мнению, не прав. Верующего отличает терпимость к грешнику. «Люби грешника и ненавидь грех» — вот истинно христианский принцип.
Фанатизм равнодушен к духовному совершенствованию человека, его цели находятся в этом, «земном» измерении. Духовная жизнь православного человека вся направлена внутрь себя.
Христианин все свои проблемы видит в себе, именно там — центр его борьбы, там, в его сердце как говорил Ф.М. Достоевский «Диавол с Богом борется, а поле битвы сердца людей» и там, в глубине сердечной, под завалами грехов и страстей скрыто то сокровище — Царство Божие — ценнее которого нет ничего в мире. В этом главное отличие «религиозного рвения», «духовной ревности» от фанатизма. Для православного главный фронт борьбы за спасение души находится в душе.
Апостол Павел писал:
«... наша брань (борьба ) не против крови и плоти (то есть людей ), но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» ( Еф. 6; 12).
Православие — солнечный свет
Православная вера чужда всякого рода фанатизма. Но тем не менее фанатизм и Православие, к сожалению, часто переплетаются в сознании нецерковных, околоцерковных и недовоцерковленных людей. А в светском обществе порой приходится встречать иногда и вообще полное отождествления фанатичности с Православием.
Замечательный православный проповедник архиепископ Иоанн (Шаховской) в работе: «Сектантство в Православии и Православие в сектантстве» пишет об этом :
«Ошибочно думать, что все православные суть действительно не сектанты и что все сектанты суть действительно не православные. Hе всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время в особенности можно встретить „православного“ — настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, не любовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой своей мнимой правды — внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И, наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, не признающего то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божьего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям».
Конечно же, Владыка не говорит о том, что путь православной духовности равноценен сектантскому пути. Конечно, нет. Но часто бывает так, что в каких-то иных обществах человек встречает больше искренности и человеческого тепла, чем среди православных. Практически каждый человек, живущий в нашей стране, наверняка хотя бы раз в жизни заглядывал в православный храм. Что он там видит ? Богатство православной духовности, красоту наших песнопений, богословскую глубину богослужебных текстов и нетленную красоту наших икон? Конечно! Но прежде всего он встречает нас — прихожан, которые должны были бы помочь ему разглядеть всю прелесть Православия. И тот факт, что человек не остался с нами, свидетельствует и лично против нас. Причинами этого могут быть и наша неотзывчивость, и черствость, и грубость, и неразумная ревность, и просто элементы фанатизма.
Преп Исаак Сирин учит же нас : «О всяком деле, если делаешь оное без размышления и исследования, знай, что оно суетно, хотя и благоприлично, потому что Бог вменяет правду по рассудительности, а не по действованию нерассудительному».
Нет худшего извращения веры в Бога, чем религиозный фанатизм, когда мы, руководствуясь своими человеческими пониманиями и рассуждениями беремся служить Богу.Священное Писание научает нас с большой ответственностью относится к каждому произнесённому слову. «Не одинаковое слово скажешь: иное оживит, а иное убьет душу твою и, может быть, душу ближнего твоего. Потому и сказано: слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено» (Кол.4:6)
Безупречным примером для нас должен быть апостол Павел, который начал свою проповедь среди афинских язычников с признания относительной ценности эллинского (т.е. языческого!) богопознания. Л. Шестов рассуждает: «Когда человек старается убедить других в своей истине, т.е. сделать то, что ему открылось, обязательным для всех — он обыкновенно думает, что руководствуется высокими побуждениями: любовью к ближним, желанием просветить темных и заблудившихся и т.д. И теория познания, и этика его в этом поддерживают: они устанавливают, что истина едина и истина есть истина для всех. Но и теория познания с этикой, и человеколюбивые мудрецы равно плохо различают, откуда приходит потребность приведения всех к единой истине. Не ближних хочет облагодетельствовать тот, кто хлопочет о приведении всех к единой истине... для него важно не столько иметь истину, сколько получить общее признание...»
Владыка Иоанн (Шаховский) обращается к нам:
«Православные по само исповеданию, по само утверждению должны понять, что Православие — это отнюдь не привилегия и не повод к осуждению других, и не гордость. Православие, наоборот, есть смирение, есть исповедание полноты Истины, как правды, так и любви. Православие должно побеждать только сиянием своим, как Сам Господь, а отнюдь не пушкой — стальной или словесной, все равно. Православие не сияет в православном обществе, в том, которое гордится своим Православием. Оно сияет в том, кто смирен в своем Православии, кто чистоту веры понимает не разумом только маленьким своим, но духом, всей жизнью. Красота Православия дана для спасения людей, а православные ее стали обращать для осуждения, для погубления людей. Можно сказать, что нет на земле совершенно православных людей, но что частично православны и сами так называемые православные и те, кто не считает себя в православии, но считает во Христовой Церкви и жизнью живет во Христе. Православие — солнечный свет, лежащий на земле. Светит для всех, но не все освещаются им, ибо кто в подвале, кто закрыл свои окна, кто закрыл свои глаза...».
О нашей ответственности
«Вы — соль земли» (Мф. 5; 13.), — сказал Господь апостолам.
Церковь — соль земли. Соль известное всем средство препятствующее гниению. Чем дальше люди уходят от Церкви, тем сильнее запах тления. Без Церкви мир протухнет, растлится в своих беззакониях. Господь не хочет насилия над волей человека. Он хочет свободного её проявления: «милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13). Господь не стесняет волю человека при выборе пути к добру или злу. Поэтому-то тез кто добровольно следует за ним, Он называет не рабами, а «друзьями» (Ин. 15, 16).
Любой человек представляет собой существо, наделенное свободной волей, посягательство на которую чаще всего воспринимается болезненно. И если он приходит в Церковь, то хотя бы для того, чтобы освободиться от власти «мира сего» и приобщиться к царству любви, благодати и свободы, поскольку Сам Христос пришел в мир «благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу...» (Лк. 4, 18).
Православие оживляет и одухотворяет человека. Оно приводит верующего к возрастанию его в любви. Любовь христианская по своей сути подобна любви Божией, которая изливается не только на безупречных в вере, но и на всех: «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). Исходя из вышесказанного. мы должны серьезно и ответственно относиться к нашему христианскому призванию, следить за своей жизнью, читать Евангелие и творения святых отцов — не только для того, чтобы почерпать оттуда информацию об основах нашей веры, но и научаться из этих книг тому, чем мы должны жить и как себя вести. Настоящий христианин — только тот человек, который способен жить по Евангелию, для которого христианство — не просто интеллектуальное убеждение, мировоззрение, но образ жизни. Мы, православные, должны по слову митрополита Антония Сурожского быть «живой иконой, живым присутствием Христа». И следовательно, всякая ограниченность, всякий фанатизм несовместимы с подлинной верой во Христа.
Источники
- Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Избранное. Собр. Соч. Т. 1. Изд. братства во имя святого князя Александра Невского. 1999
- Бердяев Н.А. Русские записки Человек. 1997. № 9.
- Брокгауз Ф, Ефрон И Энциклопедический словарь М. ЭКСМО 2006
- Добротолюбие. Избранное для мирян. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2001
- Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы Собрание сочинений в 15-ти томах. Л., «Наука», 1991. Том 9-10
- Хохлов А. В. Розанов о вере (по страницам «Опавших листьев») София: Журнал Общества ревнителей русской философии Выпуск 6, 2003
- Шестов Л. И. Сочинения. М.: «Наука», 1993.
Александр А. Соколовски