Ни одна из религиозных конфессий не пострадала в Беларуси так сильно и так жестоко, как Православная Церковь, потерявшая сотни священников и тысячи мирян, принявших мученическую смерть от богоборцев. Их подвиг свидетельства о Господе Иисусе Христе, о том, что общественную жизнь невозможно благоустроить, опираясь на насилие и жестокость, всегда будет сохранять актуальность и служить путеводной Вифлеемской звездой для тех, кто стремится сохранить в своих сердцах самое дорогое, что человек может приобрести в земной жизни—веру в Господа и бессмертие своей души. (из книги протоиерея Фёдора Кривоноса «У Бога мёртвых нет»)
После Польской оккупации, с установлением в Восточной Беларуси власти коммунистов служители Православной Церкви и просто верующие люди испытали на себе новые угрозы и гонения, выразившиеся в массовых арестах жестоких пытках и убийствах. Не стало исключением этого кошмара и Борисовское благочиние Минской Епархии.
В 1922 году по подозрению в дружественных связях с белополяками вместе со священниками Слуцкого уезда был задержан протоиерей Василий Бекаревич из села Великие Дольцы Борисовского благочиния.
Мученическую смерть от безбожников принял в это время протоиерей Михаил Садовский, служивший настоятелем церкви села Свяда Борисовского уезда и одновременно являвшийся местным благочинным. Светлый образ этого пастыря до сих пор свято сохраняется в памяти его родных и односельчан. По свидетельству его внучки Галины Михайловны Степуто, это был весьма образованный, умный и добрый священник; внимательный отец, в семье которого выросло 9 детей; рачительный хозяин, до революции содержавший при церкви больницу с родильным домом, церковно-приходскую школу с интернатом для детей из бедных семей. Он пользовался огромным авторитетом среди местных жителей и это обстоятельство крайне враждебно настроило против отца Михаила новые власти.
Леденящие душу воспоминания о его кончине собрала Шабунёва Лариса Евгеньевна, ныне проживающая в близлежащем селе Слобода Лепельского района. Из них вырисовывается такая картина происшедшего тогда злодеяния:
"За две недели до Пасхи к отцу Михаилу приехали два чекиста из Лепеля, связали ему руки верёвкой, а другой конец привязали к седлу лошади и погнали её в Волосовичи. По дороге батюшку жестоко били..." Жительница д. Горозянки А. Зубович рассказывает, что ее мать была очевидицей этого злодеяния. И не только она. Другая местная жительница говорит: «Моя мама Мария Малявко видела как издевались над батюшкой. Одна женщина в Волосовинах пала на колени и просила: «Отпустите его ради Христа!» Его отпустили. Но вернувшись домой, он прожил всего несколько дней и от побоев скончался. Две обедни провёл, а на третью умер... Отца Михаила похоронили с левой стороны церкви... А поcле похорон случилось нечто ещё более ужасное. Как сообщает об этом Георгий Васильевич Горячко, «на второй день после похорон приехали чекисты, откопали тело, разрубили и бросили собакам...».
Останки отца Михаила собрал и похоронил на прежнем месте, рядом с церковью, старый монах, живший в ту пору в деревне.
В декабре 2005 года останки протоиерея Михаила Садовского были перезахоронены и в этой связи отслужена торжественная панихида.«На панихиду прибыло много жителей из окрестных деревень и Лепеля, чтобы поклониться тому, кто много лет служил Богу и людям, приняв мученическую смерть за веру. В памяти людской он остался человеком добрым и отзывчивым. Высокий, статный, красивый, он имел хорошую семью. Трое его сыновей погибли, защищая Родину в Великую Отечественную войну. Дочери были учительницами».
Имели место случаи, когда арестованным священнослуелям выносились различного рода приговоры. Так, к ссылке в Симбирскую губернию в начале 1921 года был приговорён настоятель Свято-Успенской церкви села Сморки (ныне Зоричи) Борисовского уезда отец Иоанн Сулковский. Надеясь на снисхождение к его преклонному возрасту, он обратился к Председателю СНК БССР А.Р. Червякову (первоначальная фамилия Червяк) с просьбой смягчить приговор. В своём обращении священник писал: «Имея 73 года, я не в силах перенести тяжести пути в Симбирскую губернию... страдаю катаром желудка и невинно осуждён на изгнание. Ходатайство о моей невинности 150-ти граждан сёл Сморки, Зброды и Приямино не принято... Нет у меня тёплой одежды. А потому прошу Вашего ходатайства дать мне несколько дней на получение одежды... если не буду оправдан... 10 февраля 1921 года, город Минск». Просьба отца Иоанна осталась безответной.
В Зембине Борисовского уезда власти изъяли из местной церкви напрестольный серебряный крест. От имени верующих настоятель храма священник Константин Радзивинович просил вернуть его обратно, взамен обещая безотлагательно возместить стоимость креста зерновым хлебом. Однако его просьба не была услышана. В Борисове, несмотря на многочисленные протесты верующих, были сняты ризы с двух местночтимых икон: Божьей Матери и Святителя Николая Чудотворца, украшавших храм Воскресения Христова. Люди жаловались ввиду происшедшего и писали: «Печальная и тяжёлая картина представилась нашим глазам, когда мы вчера пришли помолиться в свой храм и увидели, что ризы с икон Пресвятой Богородицы и Святителя Николая оказались снятыми вопреки всяким нашим ожиданиям...». В качестве выкупа они тоже собирали пожертвования, но оказались обманутыми.
Той же весной 1927 года обновленцами был захвачен Свято-Воскресенский собор в Борисове, а служивший в нём священник Василий Измайлов арестован. Его обвинили в том, что «...приблизительно 12 марта во время всенощной и на следующий день во время обедни, когда полная была церковь народа, он говорил, что скоро должны приехать большевистские попы и забрать собор, чтобы потом сделать в нём клуб. Призывал граждан защищать церковь, причём советовал мужчинам в это дело не вмешиваться... Говорил, что религию преследуют, давал намёк на то, что скоро будет война...».
Виновным себя отец Василий не признал и был приговорён к заключению в концлагере на Соловках сроком на 3 года, где и принял смерть за Христа. Ныне он канонизирован Русской Православной Церковью как священномученик.
На переломе 20-З0-х годов в Минской епархии пострадала большая часть духовенства и огромное количество мирян. Не все священники попали в лагеря или же были отправлены в ссылку. Некоторые, отличавшиеся особым пастырским рвением, были приговорены к «высшей мере наказания». Так были расстреляны: иерей Иоанн Горячко (с. Лошница Борисовского р-на). Крупные аресты в 1938 году прошли в Борисове. Действовавшая там Свято-Андреевская церковь была закрыта, ее настоятель о. Иоанн Мацкевич расстрелян, вместе с ним расстреляли еще восемь человек, по сути уничтожив приход.
В селе Оздятичи Борисовского района по надуманному обвинению в антисоветской агитации в 1929 году власти арестовали настоятеля местной церкви Рождества Пресвятой Богородицы священника Василия Ажгирея, выслав его в Сибирь, откуда он уже не вернулся.
В селе Кищено-Слобода Борисовского района в храме святых Апостолов Петра и Павла с 1912 года служил священник Сергий Рункевич, рукоположенный во иерейский сан епископом Слуцким Иоанном (Поммером), ныне канонизированным Русской Православной Церковью. По аналогичному обвинению в «антисоветской агитации» он был лишён свободы 22 сентября того же года и осуждён на три года заключения в словенском концлагере.
В селе Горавец 29 октября 1929 года арестовали настоятеля местной церкви иеромонаха Мефодия (Филимонюка), назначенного на этот приход в 1919 году владыкой Мелхиседеком. Когда молодёжь, одурманенная антирелигиозной пропагандой, стала меньше посещать храм, он, выйдя на паперть, с упрёком сказал собравшимся: «Почему вы в церковь не ходите? Коммунисты вы!..» За эти и подобные им высказывания отец Мефодий и пострадал, будучи приговорён к трёхлетней ссылке.
31 октября в антисоветской агитации было предъявлено настоятелю церкви села Горно Борисовского района священнику Константину Будолю. В «обвинительном заключении» говорилось о том, что «…начиная с конца 1928 года… Будоль Константин Емельянович… Устраивал в деревнях без разрешения сельских советов крестные ходы, во время богослужения в церкви в своих проповедях требовал от верующих усиленного посещения его и угрожал Божьей карой, за неверие, особенно тем, кто совершенно отрёкся от Церкви… Занимался преподавание на дому Закона Божьего детям…». За эти мнимые преступления его отправили на 3 года в концлагерь.
8 февраля 1930 года свободы лишили настоятеля церкви села Кострица Борисовского района священника Павла Свирского, вменив ему в вину массовый выход из местного колхоза ранее загнанных в него крестьян. Его приговорили к 5и годам заключения в концлагере.
9 февраля глубокой ночью схватили священника Алексия Дунаева, служившего в селе Забашевичи Борисовского района. В семье у него насчитывалось семеро детей. Бедность и нищета была ужасающей, так что даже при обыске изъять у арестованного было нечего. По обвинению в антиколхозной агитации его заключили на 5 лет в концлагерь.
Горькая учесть выпала на долю священника Иоанна Горячко, настоятеля церкви Святого Архистратига Михаила села Лошница Борисовского района, арестованного 13 февраля. Его обвинили в том, что он «…проводит антисоветскую агитацию, призывает не сдавать налоги, не записываться в коллективы, а кто записался, чтобы скорее выписывались…». Постановлением Особой Тройки отца Иоанна расстреляли 3 марта 1930 года.
25 февраля за «…агитацию с целью срыва колхозных мероприятий…» был арестован священник Александр Залесский, настоятель церкви села Оздятичи Борисовского района. Его приговорили к 5-и годам концлагеря.
Спустя несколько недель в Оздятичи приехал бывший иеромонах Антоний Зеленин. Родом он был из Рязанской губернии, в монашество пострижен в июле 1929 года. И спустя несколько дней рукоположен. Получил назначение в Гаврилов Посад Иваново-Вознесенской области. Но уже в июне 1930 года ОГПУ выслало его за её пределы.
После ареста отца Александра Залесского храм в Оздятичах пустовал. Иеромонах Антоний не испросив на то благословения, начал совершать на территории прихода требы. Узнав об этом епископ Филарет (Раменский) обратился с письмом к церковному старосте Оздятич Онуфрию Демишу, в котором писал: «В Оздятичах в последнее время появился некто Антоний Зеленин с домогательством служения в Оздятичском храме. Никто не давал ему никакого назначения в данный приход. Сам А. Зеленин ранее был в монастыре, но за свои «деяния» лишён монашеского звания и запрещён своим епископом в священнослужении, в настоящее время всё его занятие заключается в том, что ходит из села в село и домогается служения помимо назначения Епископом. Никто его не принимает. Почему верующие Оздеческого прихода поддались искушению этого лица, так и нельзя выяснить. Подобает не допускать Антония Зеленина ни к каким служениям или требоисполнениям».
Это письмо свидетельствует о том, что в условиях нараставших гонений со стороны атеистических властей епископ Филарет (Раменский) старался управлять Минской епархией, стремился быть в курсе событий приходской жизни, узнавал о них даже после ареста, занимавшего приход священнослужителя (как это было в случае с отцом Александром Залесским) и реагировал на происходившее соответствующим образом.
В ОГПУ Антония Зеленина называли бродячим монахом. Его арестовали и приговорили к 5и годам концлагеря за антисоветскую агитацию.
21 февраля 1931 года аресту подвергли настоятеля церкви в селе Вилятичи Александра Юноцкевича, протоиерея Феодора Шарковского, служившего в Вилятичах ранее (а затем назначенного в один из приходов Бобруйкое благочиние), старосту Вилятичского храма Демитрия Фидимоновича Смансора и псаломщицу Ольгу Игнатьевну Крук.
Их обвинили в том, что они вели агитацию крестьян против займов, лесозаготовок, и особенно, против коллективизации… Вели антисоветскую работу под видом спевок церковного хора…
К сожалению, во время допросов отец Александр много напраслины возвёл на своих собратьев по беде. Оговорив их, что не делает ему чести. Иначе повели себя другие арестованные.
Церковный староста Демитрий Сманцер исполнял свои попечительские обязанности с 1898 года. Не скрывая этого он на допросе с гордостью заявил что за прилежную работу в последние годы службы награждён Минским Епархальным Управлением, похвальным листом.
Не из робкого десятка оказалась и Ольга Крук, в своих показаниях сказавшая: «…в июне месяце 1928 года я переехала в Вилятчи, где устроилась псаломщицей по назначению Минского Епархиального Управления. К этому своему новому призванию я готовилась всю свою жизнь!»
Уверенно, со знанием своей праваты, держался на допросах и протоиерей Фёдор Шарковский. В его показаниях мы находи следующие слова: «Коммунизм угнетает, игнорирует религию, и поэтому мы, верующие, должны что-нибудь противопоставить, чтобы удержаться на своих позициях… моя проповедь не имеет целью борьбу политическую, а всего лишь борьбу за устои религии и Церкви Православной»
При обыске у отца Феодора изъяли не за долго до этого написанную проповедь, которая называлась «Без веры невозможно угодить Богу». Она была приурочена к дню празднования памяти Святого Пророка Илии и её стоит привести без сокращений:
«Тяжёлое и мрачное было то время, когда жил пророк Илия. Тогда Богоизбранный народ Израильский, окружённый язычниками забыл Бога истинного, прельстился обычаями иноверцев, иноалтарь идольского Ваала приносил в жертву даже малых детей своих. Таково было начальное время славного пророчества Илии. Но не лучшее и наше время. Не видим ли мы, братья теперь подобного тому, что было при Святом пророке Илие. Не видим ли мы отчуждение от Бога, которое так пламенно обличал великий пророк? Лица, находящиеся на службе, боясь повредить своему благосостоянию, боясь лишиться службы, стараются, чтобы религиозное треба была совершена тайно, чтобы никто об этом не знал. Зайти в церковь на виду у всех – это недопустимое дело. Широкими мутными потоками разливается по нашему отечеству маловерие и неверие, а мы живём среди неправд и беззакония человеческого, и душа наша ни сколько не возмущается. Случается даже так, что мы не только равнодушно и холодно выслушиваем не благочестивые речи, насмешки и издевательства над нашей верой, над нашей святыней, но даже как будто сочувствуем таким вещам, насмешкам и издевательствам.
Что же нам, братья, делать? – объединяйтесь в религиозные кружки и вооружившись мечом духовным, отражайте заблуждения неверов, удаляйтесь от безбожников, бойтесь их, как заразы, как язвы, не имейте никакого общения с ними, не слушайте зловредных речей их, помните наставление Господа нашего Иисуса: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а внутри суть хищные волки.»
Эту не лицеприятную проповедь вменили в вину. Заседанием Особой тройки ОГПУ от 4 июля 1931 года его приговорили к ссылке в Сибирь по этапу на 3 года. Такая же участь постигла и остальных осуждённых по этому делу.
Радзивилович
В апреле 1933 года в Зембине арестовали настоятеля храма святого Архангела Михаила протоирея Константина Радзивиловича, с 1915 года являвшегося благочинным. Предъявив «набившее оскомину» обвинение в антисоветской агитации, его забрали фактически за то, что летом 1932 года в день празднования памяти Святого Пророка Иоанна Предтечи он пригласил в Зембин служивших в соседних сёлах пастырей, и после Божественной Литургии совершил с ними крестный ход. После этого собравшиеся отцы отобедали у благочинного. Никакой антисоветской агитации из них никто не вёл. Все мероприятия заранее были согласованы с местными властями. Тем не менее заседанием Особой Тройки от 19 июля отца Константина отправили на 5 лет в концлагерь и он отбывал заключение на строительстве канала Москва-Волга.
Тогда же аресту подверглись и другие участники богослужения, прошедшего в Зембине, а именно: священник Иоанн Измер из церкви села Гать, священник Пётр Ряжко из церкви села Гливин, священник Константин Семенюк из церкви села Корсаковичи. Наряду с ними были взяты под стражу прихожане: Лаврентий Максимович Продедович, Даниил Иванивич Селицкий, Василий Миронович Решетник и Наталья Александровна Сикорская. Их приговорили к различным срокам заключения.
Добрым воспоминания сохранились о матушке отца Николая Мацкевича - Елизавете Федоровне. Эта была «невысокая, худенькая женьщина, сильная духом, глубоко верующая в Бога. После ареста мужа она проживала в Старом Борисове в небольшом деревянном домике. В её комнате стояла простая мебель. В углу, около кровати, висело много икон, день и ночь горела лампада. Перед сном она всегда молилась. Люди любили её, часто приходили в гости, расспрашивали о Николае Степановиче. Она всё ожидала, что он вернётся. В 1941 году немцы сильно бомбили Борисов. Елизавета Фёдоровна не растерялась: обнесла дом иконой, не обращая внимания на падавшие поодаль бомбы. В её доме собралось много стариков, женщин с детьми. И когда бомбёжка кончилась, все вышли на улицу и удивились: вокруг дома были сплошные воронки, и только дом Елизаветы Фёдоровны остался невредимым. Так благодаря вере в Господа, она спасла жизнь многим людям».
А отец Николай Мацкевич погиб в лагерях. Приговорённый к 10 годам заточения, он пострадал за своё нежелание отречься от Бога. Ныне его канонизировали, и этот пастырь входит в собор священномучеников Минской епархии.
Осенью 1938 года по обвинению в «антисоветской агитации» к 10 годам заключения в концлагере был приговорён псаломщик церкви в д. Кищина–Слобода - Иосиф Васильевич Вериго. К моменту ареста храм был уже закрыт.
27 декабря 19378 года был репрессирован настоятель Свято-Андреевской церкви Борисова (ныне принадлежит старообрядцам) священник Иоанн Мацкевич, весной того же года переехавший в город из села Неманица и занявший место своего предшественника-однофамильца священномученика Николая Мацкевича. Заодно с ним пострадал активный прихожанин церкви Алексей Степанович Шевчук, до октябрьского переворота служивший псаломщиком в селе Ширяево Воронежской губернии. Обоих расстреляли.
Матушка о. Иоанна, Неонилла Михайловна Мацкевич, ничего не зная об участи своего мужа, не раз после его ареста обращалась в НКВД с просьбой сообщить ей хоть что-нибудь о нём. После войны она получила извещение, что отец Иоанн умер 26 декабря 1942 года, находясь в ссылке на Дальнем Востоке. На самом деле он был расстрелян в Минске 10 марта 1938 года.
Вскоре после ареста отца Иоанна в тюремное заключение в Борисове попало ещё семь человек, входивших в церковный актив Свято-Андреевского храма: староста церкви Андрей Ефимович Шапчиц и прихожане Алексей Фёдорович Вечерский, Тит Павлович Лобач, Евмений Иванович Мазоль, Василий Адольфович Станкевич, Роман Григорьевич Самцев и Антоний Степанович Быков. Им вменялось в вину то, что они содержали в Борисове местную церковь и поддерживали материально её настоятеля. Заседанием Особой Тройки НКВД БССР от 14 февраля 1938 года всех арестованных приговорили к расстрелу.
Главную роль Иуды сыграл здесь Иван Гаврилович Данилович, с 1923 по 1938 год служивший псаломщиком в Свято-Андреевском храме, незадолго до ареста завербованный в качестве агента начальником Борисовского Районного Отделения НКВД товарищем Вильдфлушем.
В соответствующих документах говорилось, что «дело на эту церковную группу возникло на основании того, что все они находились… на учёте в РО НКВД; для агентурной разработки их… был завербован дьяк борисовской церкви Данилович, под псевдонимом «Антонов», который, не совсем полные, но давал материалы на церковников».
Даниловича арестовали несколько позже вышеперечисленных лиц,. Особым Совещанием при НКВД СССР от 5 августа 1939 года он был приговорён к 8 годам исправительно трудовых лагерей.
А.Ф Медельцов
По материалам книг: СИНОДИК ЗА ВЕРУ И ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВУ ПОСТРАДАВШИХ В МИНСКОЙ ЕПАРХИИ (1918-1951 годы) / сост.: свящ. Фёдор Кривонос. – Киевец , 1996г. У Бога мёртвых нет./свящ. Фёдор Кривонос. – Мн., 2007. ТРУДЫ КОМИССИИ ПО КАНОНИЗАЦИИ В БЕЛОРУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ./ под редакцией: Архиепископа Новогрудского и Лидского Гурия и др. – Жировичи., 2010г.