Известный богослов начала ХХ столетия профессор Таубе, однажды заметил: «Христиане так устроены, что в погоне за второстепенным теряют самое главное — Христа».
Безусловно, все знают, что природа Церкви Евхаристична по своей сути. Это значит что каждый из нас, членов Церкви, имеет право и обязанность пить от Чаши Нового Завета, поскольку через воды Крещения мы вступили в Вечный Союз Бога и человека.
Возглашением: «Со страхом Божиим и верою приступите» все верные приглашаются к участию в пире Небесного Жениха, чтобы разделить радость общения в Чаше Единства. Мир, разделенный грехом, страдает от этого разделения, и Церковь воссоединяет разрозненных людей: «нас же всех, от единаго хлеба и чаши причащающихся, соедини друг ко другу, во единаго Духа Святаго причастие».
Любовь Христова, которую мы получаем в даре Евхаристической Чаши, растворяет наш панцирь, нашу социальную маску, избавляет нас от синдрома «испуганного ежика». Мы перестаем быть колючими по отношению к ближним, и каждый становится самим собой. Почему важно растворить любовью, а не содрать с себя эту скорлупу? Иначе, неподготовленный, но измученный и израненный внутренний человек без своей психологической защиты просто умрет от таких резких перемен.
Движение навстречу Христу должно быть в первую очередь со вниманием, ведь мы так устроены, что постоянно отвлекаемся на сторонние объекты, и межличностного диалога в системе Бог-человек не получается. Постоянное причащение помогает настроиться на нужный лад, ведь в этом Таинстве действует не один только человек, идущий навстречу Христу, но и любящий Бог Отец дающий силу для взросления во Христе (Еф.4:13).
Взрослость — это обязательно ответственность. И мы христиане ответственны за то бесценное дарование, которое получили в таинстве крещения, т.е. возможность быть с Господом, чтобы жил уже не я, но жил во мне Христос (Гал. 2:20). Для того чтобы быть со Христом нам нужно обернуться и выйти на встречу Нашему Небесному Родителю. Это будет долгое, радостное и ответственное путешествие веры которое исцелит душу. Отправной точкой станет Таинство Покаяния, а итогом — постоянное Богообщение, которое начнётся в нынешней, и будет длиться в будущей жизни (1 Фес.4:17). При этом главное не отвлекаться по мелочам. Даже если по дороге Домой к твоей одежде прилипла грязь греха, всегда можно очиститься, убелится слезами покаяния.
«Не слушайте, возлюбленные, тех людей, которые бегут от Литургии, бегут от Чаши. Это несчастные, заблудшие, жалкие люди». (митрополит Венамин Федченков)
Литургия, как наше «общее делание», по определению не может быть только сугубо частным освящением, это всегда явление миру Церкви, т.е. единства. Если этого не происходит, то возникает вопрос о здоровье общины. Будучи частью мистического Тела Христова наша задача максимум — содействие единству Церкви. Но сейчас нередко мы можем услышать мнение, подрывающее эту общинность; мнение о том, что, вследствие своего внутреннего недостоинства (1Кор. 11:27), христианин не должен часто приступать к Святым Тайнам.
Знаменитый отрывок из послания апостола Павла к Коринфянам (11гл.) говорит о людях, вносивших раздор в собрания тем, что «не рассуждая о Теле Господнем», они приносили и ели на вечерях любви свою собственную пищу и вино, чем унижали неимущих, а сами агапы превращали в обычные пирушки, не имеющие ничего общего с высокой идеей единства Церкви Божией. Именно это делало их «недостойными» Причащения, а другим христианам они становились живым уроком:
«Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1Кор.11:29-30).
Святые отцы резко выступали против такого ложного представления, чему иллюстрацией могут послужить слова святителя Кирилла Иерусалимского: «Ради скверны грехов не лишайте себя сих Священных и Духовных Таин».
Эта норма зафиксирована и в каноническом праве:
«Все входящие в церковь и слушающие священные писания, но по некоему уклонению от порядка не участвующие в молитве с народом или отвращающиеся от Причащения святой Евхаристии, да будут отлучены от Церкви дотоле, как исповедаются, окажут плоды покаяния и будут просить прощения, и таким образом возмогут получить оное...» (2-е правило Антиохийского Собора).
Антиохийский Собор под председательством Антиохийского епископа Плакета имел место летом 341 года. В нем принимало участие 97 епископов, собравшихся в Антиохию на освящение новой, т.н. "златой" церкви. После освящения состоялись заседания Собора, издавшего 25 правил, направленных к установлению единообразия в церковном управлении.
Комментируя это правило, знаменитый толкователь XII в. Иоанн Зонара объясняет, что «уклонением отцы назвали здесь не то, если кто ненавидит Божественное Причащение и по этому не приступает к Приобщению, но то, если кто избегает его, может быть из благоговения и как бы по смиренномудрию».
На Вечери Господней ни один из апостолов, (и даже Иуда), не отказался от общения в Евхаристической Чаше из-за мнимой «неподготовленности», что заставляет задуматься о пагубности современной практики непричащения как добровольного отдаления от Бога. «От причастия сами себя не отлучайте», — увещевает свою паству в IV веке святой Кирилл Иерусалимский.
Практика редкого причащения уходит своими корнями в Византийскую литургическую культуру. Это способствовал целый ряд причин, но из них можно выделить наиболее яркую.
Известны придворные нравы: убийства, прелюбодеяния, вытравления плода были обыденностью, но за столь тяжкие грехи люди получали достойную епитимью от священников, воспитанных на высоких идеалах аскезы. Древняя покаянная практика Церкви вынуждала таких людей находиться в притворе. Их и называли «кающимися». Мы можем представить себе ситуацию, что каждый проходивший через нартекс, тыкал пальцем, злорадствуя: «Вот мой ближний тяжко согрешил».
Понятно, что никто не хотел оказаться на позорном месте, а поскольку совесть все же обличала человека, то он и не решался подходить к Евхаристической Чаше.
Кающиеся составляли достаточно заметную группу в составе Церкви – святой Иоанн Златоуст отмечал, что люди больше стыдятся того, что их признают грешниками, чем самого греха. Касаясь отпуста оглашенных, святитель с неодобрением замечает, что кое-кто из верных пользуется им и сбегает, чтобы уклониться от участия в Таинстве.
Постепенно количество непричащающихся возросло, и причащение стало событием в жизни человека. Отсюда и поздравление «С Причастием!» — ведь событие весьма редкое и значительное. Об этом сохранилось свидетельство, принадлежащее великому Констанипольскому архипастырю — святителю Иоанну Златоусту: «Многие причащаются этой жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные несколько раз». При Крещении Руси наши предки попросту переняли эту традицию.
Параллельно с этим, Евхаристия постепенно стала восприниматься как предсмертное таинство, некое «напутствие». Можно вспомнить забавный случай из русской классики. Один из литературных героев узнав, что пригласили священника со Святыми Дарами, говорит: «Неужели я так плох?», подразумевая, что Причащение дают безнадежно больным и умирающим.
Сложившаяся таким образом культура непричащения, как мы видим, имеет корни в греховных склонностях определенной исторической эпохи. Поскольку причащались редко, было введено говение, как некая подготовка встречи со Христом для людей приходивших впервые и не знавших Его до этого. Говение (греч. букв. «осторожность», «предусмотрительность»; лат. pietas — «благочестие»), по сложившейся практике, включает в себя 3 дня поста и чтение некоего молитвенного минимума из канонов и правила ко Святому Причащению.
Типикон говорит:
«Егда хочет кто причаститися Святых Христовых Таин, подобает ему сохранити всю седмицу, от понедельника пребыти в посте, и молитве, и трезвости совершенной всеконечно, и тогда со страхом и велим благоговением примет Пречистыя Тайны»
Данные молитвословия необходимы для деятельного осознания своей греховной сущности и благочестивого размышления о тайне Боговоплощения — это отрывает говеющего от привычной погруженности в будничную суету — в ожидании Дорого Гостя мы выметаем двор нашего сердца от сора и паутины мелких страстей.
Личную норму дней добровольного поста и молитвенного правила для практикующих христиан принято согласовывать с духовным отцом, которому они вверили попечение своей духовной жизни. Но не время, употребленное на подготовку к Таинству делает достойным человека, а тот целостный образ жизни, который он ведет. В древности существовал обычай, согласно которому некоторые посвящали сорок дней Великого поста подготовке к Евхаристии, затем на Пасху причащались и после этого воздерживались от Причастия в течение всего года.
На это святитель Иоанн Златоуст вопрошал:
«Скажи мне, увещеваю: приступая к причащению через год, неужели ты думаешь, что сорока дней тебе достаточно для очищения твоих грехов за все время? А потом, по прошествии недели, опять предаешься прежнему?.. Сорок дней ты употребляешь на восстановление здоровья души, а быть может даже не сорок, и думаешь умилостивить Бога? Ты шутишь, человек. Говорю это не с тем, чтобы запретить вам приступать однажды в год, но более желая, чтобы вы непрестанно приступали к Святым Тайнам».
Литургия — таинство любви и непричащающийся является сторонним наблюдателем, погружённым в глубокий сон собственной мечтательности. Мы не должны забывать о том, что по Промыслу Божию удостоены приглашения на мистический брак с Женихом-Христом; но если ты только смотришь и размышляешь, но ничего не ешь, значит, ты сам себя отторгаешь от общения с Ним. Но как крещеный человек, имея возможность и обязанность быть со Христом, может дерзать не приступать к чаше? Святитель Иоанн Златоуст считает, что для него такая Литургия бесплодна:
«О человек! Ты недостоин причастия? Тогда ты недостоин и слышать молитвы Литургии. Ты слышишь диакона, который стоит и взывает: «Те, которые пребываете в покаянии, все просите Бога, дабы вас простил». Те, которые не причащаются, находятся все еще в чине кающихся. Итак, что ты стоишь? Если ты в чине кающихся, тогда ты не можешь причаститься, ведь тот, кто не причащается, среди кающихся находится. Для чего взывает: Изыдите те, которые не можете молиться Богу», а ты стоишь нагло? Если же ты не из кающихся, но из тех, кто имеет возможность причащаться, как же ты не заботишься, чтобы причаститься? Или ты не считаешь Причастие великим даром и пренебрегаешь им? Задумайся, прошу тебя! Здесь царская трапеза, ангелы служат на этой трапезе, Сам Царь здесь присутствует, а ты стоишь, как зевака... Если бы кто-нибудь был приглашен на трапезу, пошел туда, помыл руки, сел и приготовился к трапезе, а затем не стал бы есть, разве он не оскорбил бы того, кто его пригласил? Не лучше ли было бы, если бы он не приходил вообще? Так и ты: пришел на трапезу, пел с остальными песнопения, исповедовал, что ты достоин, поскольку не удалился вместе с недостойными. Как же ты можешь оставаться, но не причащаться от этой Трапезы?.. Господь нас призывает взойти на небеса, на трапезу великого и чудного Царя, а мы отказываемся, и медлим, и не спешим, и не стремимся к этому. И какая тогда надежда на спасение нам остается?»
Диакон Иоанн Лященко, студент I курса МинДА