Всем известна фамилия воинствующего безбожника Емельяна Ярославского. Но не менее воинствующим был Пётр Красиков, а его антирелигиозная деятельность началась еще до Е. Ярославского, сразу после Октябрьского переворота. В некоторых отношениях Красиков был даже более агрессивным по отношению к Церкви, нежели Ярославский.
Петр Ананьевич Красиков родился в 1870 году в г. Красноярске. Происходил из сибирского купеческого рода. После ранней кончины отца заботу о детях взял на себя дед Петра протоиерей В. Д. Касьянов, настоятель красноярского кафедрального собора в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Но несмотря на воспитание Петра в семье священника, он не принял христианскую веру, а стал воинствующим атеистом.
Атеистическое мировоззрение Красикова сформировалось еще в гимназические годы, когда он увлекся народническими и социалистическими идеями. По окончании Красноярской гимназии он в сент. 1891 г. поступил на физико-математический факультет Санкт -Петербургского университета, но почти сразу перешел на юридический факультет. Во время учебы примкнул к группе студентов-марксистов, вел пропагандистскую работу среди рабочих Балтийского, Адмиралтейского и Путиловского заводов. Дважды выезжал в Швейцарию, где встречался с членами группы «Освобождение труда» во главе с Г. В. Плехановым, перевозил запрещенную политическую литературу, за что в 1894 году был арестован, содержался в Петропавловской крепости, а затем отправлен в ссылку на 3 года в Красноярск. Здесь он познакомился с Лениным, который по дороге в ссылку в Шушенское останавливался в Красноярске. После этой встречи Пётр Красиков стал ближайшим сторонником Ленина.
После отбывания ссылки Красиков вернулся в Петербург и продолжил революционную работу. В 1903 году был делегатом II съезда РСДРП. На съезде произошел раскол партии на большевиков и меньшевиков. Пётр Красиков сразу примкнул к большевикам, и в дальнейшем активно выступал за проведение линии партии, участвовал в Первой русской революции 1905-1907 гг., Февральской революции Октябрьской революции. После образования Советской власти служил заместителем наркома юстиции, что и предопределило его участие в антирелигиозной борьбе.
Участвовал в подготовке декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г., который лишил религиозные организации всех юридических и имущественных прав. 8 мая 1918 г. назначен заведующим 8-м отделом по проведению в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» Народного комиссариата юстиции (неофициально также назывался Ликвидационный отдел или Отдел до делам культов) - государственного органа, ответственного за религиозную политику в стране. Задачами 8-го отдела были заявлены: «...ликвидировать административно-управленческие иерархические церковные структуры, сросшиеся с государством... расчистить общество от феодально-буржуазных ограничений свободы совести... бороться с нарушениями законодательства о культах с обеих сторон, организуя и контролируя работу местных и других органов по осуществлению положений декрета о свободе совести и установлению государственно-церковных отношений на новой правовой базе... помогать другим органам власти в пресечении контрреволюционной деятельности религиозных объединений».
Под руководством Красикова была разработана принятая постановлением НКЮ от 24 августа 1918 г. инструкция «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»», еще более ужесточившая требования к религиозным объединениям. Инструкция разъясняла порядок предоставления молитвенных зданий в пользование общинам верующих после заключения договора с местными органами власти. Всё не богослужебное церковное имущество подлежало изъятию. Закрывались все религиозные благотворительные и просветительские общества. 3 января 1919 г. по инициативе Красикова был принят циркуляр НКЮ, допускавший закрытие храмов при необходимости использования их зданий для общественных нужд и «если это мероприятие отвечает запросу трудящихся масс в форме многочисленных коллективных заявлений, резолюций, постановлений съездов и т. д.».
Красиков был ответственным редактором журнала «Революция и церковь» (1919-1924), где регулярно публиковались его работы; часто выступал с антирелигиозными статьями в «Правде», «Известиях» и «Рабочей газете», состоял агитатором при Московском комитете РКП(б). В 1922 г. стал инициатором создания научного общества «Атеист» и организации одноименного издательства и журнала.
По его предложению в принятую VIII съездом РКП(б) партийную программу был включен раздел, согласно которому «коммунистическая партия не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви», но берет курс на «полное отмирание религиозных предрассудков». Юрисконсульт Московской Патриархии проф. Н. Д. Кузнецов, которому в это время приходилось общаться с Красиковым, так охарактеризовал его взгляды: «Он человек, полный крайней вражды ко всякой религии, отвергающий всякое ее значение и хорошее влияние на человеческую душу и потому по своим взглядам очень нетерпимый к религии».
Уже на одном из первых заседаний Отдела по делам культов Красиков высказал мнение, что «крупные церкви (православная, католическая), безусловно, враждебны Советской власти. Это враги, с которыми нужно бороться, и потому никаких послаблений... допускать нельзя». В своей программной статье «Советская политика в религиозном вопросе», помещенной в журнале «Революция и церковь» (1919. № 1), Красиков представил церковную организацию как часть старого государственного аппарата, «орудие управления и господства эксплуататорских классов над трудящимися классами». Соответственно основная задача советской власти в религиозной сфере - «разбить старую церковную государственную машину».
В начале 1919 г. под руководством Красикова была впервые организована в общегосударственном масштабе антицерковная кампания по вскрытию мощей. Кампания проводилась якобы по инициативе местных властей и по «требованию трудящихся масс» и стала поводом для массовых гонений на верующих, пытавшихся сопротивляться кощунственным действиям, а также для закрытия монастырей и храмов. В 8-й отдел НКЮ поступало большое количество жалоб на нарушение прав верующих. Однако, как замечал проф. Кузнецов, во всех случаях Ликвидационный отдел «старается лишь оправдать действия местных властей по церковным вопросам», причем ответы верующим составлялись в таких грубых и оскорбительных выражениях, что, по словам Кузнецова, «лучше не доводить их до всеобщего сведения, чтобы не опечалить православных людей и не вызывать в них лишней вражды к советской власти».
Когда в июне 1920 г. после обращения Патриарха Тихона к Ленину с просьбой о пересмотре решения о закрытии Троице-Сергиевой лавры и вывозе из нее мощей прп. Сергия Радонежского ревизорская комиссия Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) пришла к выводу, что изъятие святых мощей является «мерой, не согласною с законом», Красиков потребовал провести в отношении руководителя комиссии РКИ П. Н. Мольвера строгое расследование. В сентябре того же года Мольвер был арестован, а в феврале 1921 г. осужден за «соучастие контрреволюционным настроениям церковников» и приговорен к 5 годам лагерей.
В этот период Красиков проявил себя как сторонник самых жестких мер, противник любых уступок по отношению к Церкви. Характерной была его реакция на послание патриарха Тихона от 8 октября 1919 г., в котором святитель призвал православное духовенство отказаться от политических выступлений и подчиняться распоряжениям советских властей. Патриархия обратилась к советскому руководству с просьбой разрешить публикацию и распространение этого воззвания, чтобы снизить остроту противостояния между верующими и властями. Красиков выступил против публикации патриаршего послания, назвав его «минимальной капитуляцией», и призвал продолжать давление на Церковь - «энергичную антирелигиозную агитацию, вскрытие мощей, разгон очагов реакции, монастырей». При такой «твердой и выдержанной политике с нашей стороны», считал Красиков, высшая церковная иерархия «должна пойти на полную капитуляцию или будет ниспровергнута». В декабре 1919 г., во время встречи с представителем православных общин Сергиева Посада проф. И. В. Поповым, Красиков заявил, что «через пять лет религия будет совсем истреблена и выдавлена из народной души», и не ответил на вопрос собеседника о возможности сохранения Церкви при советской власти.
При тесном сотрудничестве с ВЧК в проведении репрессий против духовенства у Красикова возникли определенные разногласия с руководителями органов гос. безопасности, которые пытались наряду с силовыми действиями переманить на свою сторону часть священнослужителей и вызвать раскол Церкви. Полемика по этому вопросу принимала публичный характер. 2 декабря 1919 г. зав. Секретным отделом (СО) ВЧК М. И. Лацис высказался в газете «Известия» за то, чтобы «поддерживать в духовенстве то течение, которое... идет на поддержку Советского государства». 14 декабря Красиков резко возразил в «Известиях» против такого предложения, от которого, по его словам, «если бы покойники могли двигаться, то Карл Маркс, наверное, перевернулся бы в гробу». По мнению Красикова, «поддерживать или создавать новую организацию религиозного затмения сознания трудящихся было бы не только нелепо со стороны пролетарской власти, но было бы актом, противоречащим самым основным задачам пролетарской диктатуры». Красиков был принципиальным противником работы с «революционным» духовенством и в служебной переписке с ВЧК требовал не допускать «поощрение «советской церкви»».
В ноябре 1920 г. Ленин санкционировал письменный обмен мнениями руководителей ведомств, причастных к церковной политике, по вопросу о возможности использования в тактических целях «реформаторской» части духовенства для устранения от управления Церковью Патриарха Тихона. Если нарком просвещения А. В. Луначарский высказался за предоставление негласной поддержки «обновленному православию с христианско-социалистической подкладкой», чтобы «опрокинуть Тихона», то Красиков выступил решительно против таких действий: «Тихона надо шельмовать в лоск, что мы и делаем, а не опрокидывать с помощью реформации... Способствовать созданию хотя бы бутафорской реформации считаю невыгодной для революции».
Глава ВЧК Ф. Э. Дзержинский занял двойственную позицию. Он высказался против новой церковной организации: «Мое мнение: церковь разваливается, этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме... Наша ставка на коммунизм, а не на религию». В то же время Дзержинский считал возможным действовать по подрыву Церкви изнутри, но «лавировать может только ВЧК для единственной цели – разложение попов. Связь, какая бы то ни была, с попами других органов бросит на партию тень». Выступивший с более подробным разъяснением действий ВЧК на «церковном фронте» Лацис видел задачу в том, чтобы, «не способствуя никакому созданию советской церкви, внести разложение в православной церкви путем создания конкурирующих религиозных общин... Но за эту работу не должен браться ни Наркомпрос, ни Наркомюст».
Глава Советского государства в тот момент не выразил своего мнения по данному вопросу. Однако, когда 18 мая 1921 г. состоялся пленум ЦК РКП(б), посвященный в основном религиозной тематике, из проекта его постановления по инициативе Ленина был исключен пункт с осуждением «попытки отдельных служителей культа создать новую организацию церкви, заключить союз церкви с Советским государством». 25 мая секретарь ЦК РКП(б) Е. М. Ярославский сообщил в «Правде» о том, что «ряд священников выступил против официальной церкви и пытается создать народную церковь, не проклинающую, а благословляющую Советскую власть». 16 июня Красиков возразил в «Правде» Ярославскому: «Удастся ли духовенству создать живую церковь? Понятия церковь и жизнь взаимно противоречивы в настоящий исторический момент, если под церковью понимать определенную иерархическую организацию с неподвижными догматами, обрядами, правилами, волшебным культом. Всё это обречено умирать более или менее медленно. Наша обязанность - ускорить этот процесс». Некоторое время советское руководство прислушивалось к доводам Красикова, тем более что первые попытки ВЧК использовать для раскола Русской Церкви различных маргинальных личностей (В. Путяту в Пензе, С. М. Труфанова в Царицыне не имели успеха.
С лета 1921 г. Красиков являлся членом Комиссии по антирелигиозной пропаганде при Агитационно-пропагандистском отделе (Агитпроп) ЦК РКП(б). Во время дискуссии в партийном руководстве по поводу возможного сотрудничества с религиозными организация в связи с массовым голодом в Поволжье и др. регионах он выступал резко против участия Церкви в помощи голодающим. Входил в состав «центральной тройки» по разработке постановления (декрета) ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей для реализации на помощь голодающим». Декрет, опубликованный 23 февраля 1922 г., стал формальным началом масштабной кампании по изъятию церковных ценностей, имевшей целью разрушение православной Церкви как организационной структуры. С марта по май 1922 г. по инициативе Л. Д. Троцкого Красиков входил в состав Московской и Центральной комиссий по изъятию церковных ценностей, одновременно был председателем Комиссии по антирелигиозной пропаганде при Агитпропе. Видимо, в это время Красиков пересмотрел свои взгляды на использование в политических целях представителей «революционного» духовенства. Отвечая за пропагандистское обеспечение проводимой под общим руководством Троцкого масштабной антицерковной кампании, Красиков не мог не принять выдвинутые им для продвижения в периодической печати тезисы о поддержке лояльных к советской власти групп духовенства и об осуществлении при помощи этих групп раскола Церкви и разгрома церковной иерархии - «князей церкви». В это же время происходит сближение Красикова с сотрудниками преобразованного из ВЧК Государственного политического управления (ГПУ), непосредственно занятыми созданием подконтрольного властям обновленчества.
Красиков стал одним из организаторов Московского процесса в апреле-мае 1922 г. над духовенством и мирянами, обвиненными в сопротивлении изъятию церковных ценностей. 3 мая он присутствовал на секретном совещании членов Президиума ГПУ по вопросу привлечения к суду патриарха Тихона, при этом Красикову было поручено развернуть против Патриарха «самую бешеную агитацию, как устную, так и в печати». 5 мая Красиков участвовал в допросе вызванного в ГПУ свт. Тихона, требуя «категорически отмежеваться от реакционного духовенства» и осудить церковным судом священнослужителей, противодействующих изъятию ценностей. В ответ Патриарх указал на нарушение советским правительством предварительных договоренностей с Церковью по поводу добровольной сдачи или выкупа ценностей. На следующий день Патриарх был заключен под домашний арест, а вскоре при поддержке ГПУ было организовано обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ), объявившее о переходе к нему руководства Церковью.
14 мая Красиков по поручению Троцкого участвовал в составе «специальной тройки» в определении окончательного списка приговоренных на Московском процессе к смерти и не подлежащих помилованию. В списке значились протоиереи священномученики Василий Соколов, Христофор Надеждин, Александр Заозерский, иеромонах прмч. Макарий (Телегин) и мч. Сергий Тихомиров .
Был общественным обвинителем на Петроградском процессе в июне-июле 1922 г. над правосл. духовенством Петрограда, по завершении которого, как член «специальной четверки», определил окончательный список приговоренных к смертной казни: Петроградский и Ладожский митрополит сщмч. Вениамин (Казанский), архимандрит прмч. Сергий (Шеин), мученики Юрий Новицкий и Иоанн Ковшаров. В ходе процесса 29 июня на судебном заседании Красиков заявил, что действия властей направлены не против религии, а против использующей религиозные предрассудки контрреволюционной организации: «Вы спрашиваете, где мы усматриваем преступную организацию, да ведь она пред вами. Эта организация - сама Православная Церковь, с ее строго установленной иерархиeй, ее принципом подчинения низших духовных лиц высшим и с ее нескрываемыми контрреволюционными поползновениями».
Красиков и раньше допускал истолкование декрета «Об отделении церкви от государства...» 1918 г. как не признающего к.-л. органов церковного управления (например, циркуляр НКЮ от 18 мая 1920), но тогда это не имело значимых последствий. В 1922 г. власти, ссылаясь на декрет 1918 г., стали рассматривать всю организационную структуру правосл. Церкви как незаконную. Так, в заключительной части приговора по Московскому процессу от 5 мая 1922 г. говорилось, что трибунал «устанавливает незаконность существования организации, называемой православной иерархией». 6 мая 1922 г. в газ. «Известия» появилось разъяснение: «По смыслу декрета об отделении церкви от государства существование «церковной иерархии», как таковой, невозможно. Декрет предусматривает существование отдельных, не объединенных между собой никакой административной властью, религиозных общин». Наконец, появилось разъяснение НКЮ от 25 авг. 1922 г. с аналогичным заключением: «По духу советского законодательства каждая группа верующих - самодовлеющая церковь». Любое участие в органах высшего и епархиального церковного управления могло теперь рассматриваться как преступная деятельность, узурпация адм. прав религ. общин.
17 октябре 1922 г. Красиков стал членом образованной при ЦК РКП(б) секретной Комиссии ведению по проведению отделения церкви от государства (более известна как Антирелигиозная комиссия) - «единственной руководящей организации в делах церковной политики, антирелигиозной агитации и пропаганды». Между тем встал вопрос о дальнейшем существовании Отдела по делам культов НКЮ. Причиной тому была его неспособность организовать на местах работу с религ. объединениями. Территориальные подразделения 5-го отдела - подотделы или комиссии по отделению Церкви от государства губ. отделов юстиции - в большинстве регионов или не были созданы, или существовали только формально. Фактически работу с религиозными объединениями (прежде всего их регистрацию) брали на себя местные органы НКВД, занимавшиеся учетом общественных объединений. В конце ноября 1922 г. Малый Совнарком (МСНК) принял решение об упразднении 5-го отдела НКЮ как выполнившего свою задачу по отделению Церкви от государства и неспособного охватить новый круг задач в религиозной сфере. Одновременно за упразднение Отдела по делам культов высказалась и коллегия НКЮ.
Красиков немедленно сообщил об упразднении своего отдела на заседании Антирелигиозной комиссии. Комиссия «высказалась против такой ликвидации, крайне усложняющей и затрудняющей ее работу, и постановила обжаловать постановление МСНК как по советской, так и по партийной линии». Решающее значение имело личное письмо, которое Красиков передал Ленину, работавшему в Совнаркоме последние дни перед обострением болезни. В начале декабря Ленин потребовал пересмотреть вопрос. В тот же день решение о ликвидации Отдела по делам культов было отменено. Согласно новому положению о НКЮ, 5-й отдел сохранился, но как консультативный орган по общему руководству религиозной политикой и по разработке законодательства в этой сфере.
Красиков состоял членом Антирелигиозной комиссии все время ее существования (1922-1929гг). В круг его обязанностей входили разработка законопроектов по религиозным вопросам, антирелигиозная пропаганда, а также международные контакты, контроль зарубежных связей религиозных организаций). Осенью 1922 г. - весной 1923 г. он активно участвовал в проведении репрессий против духовенства, продолжавшего поддерживать патриарха Тихона. Красиков входил в состав подкомиссии по рассмотрению дел епископов и священников, намеченных для заключения в тюрьму или адм. высылки в отдаленные регионы. Был одним из организаторов судебного процесса над патриархом Тихоном, где, как планировалось, должен был стать обвинителем.
Принципиальное значение имело обсуждение вопроса о дальнейшем существовании высшего обновленческого органа. 27 февраля 1923 г. Антирелигиозная комиссия постановила, чтобы готовящийся властями обновленческий «Поместный Собор» «провел полностью декрет об отделении церкви от государства (1918 г.) и тем самым ликвидировал бы Высшее церковное управление и его все местные органы». Это решение комиссии вызвало возражения у ГПУ, считавшего, что упразднение обновленческой иерархии осложнит борьбу со сторонниками патриарха Тихона. Такого же мнения придерживался теперь и Красиков.
С весны 1923 г. партийно-государственное руководство постепенно склоняется к возможности предоставления основным религиозным объединениям страны, в т. ч. Патриаршей Церкви, определенного статуса в обмен на декларацию о лояльности. Одним из первых значимых событий нового религиозного курса стало освобождение 27 июня 1923 г. свт. Тихона после выполнения им некоторых требований, предъявленных ему властями (признание правильности своего привлечения к суду и осуждение «контрреволюции»). Еще до освобождения Патриарха постановлением НКЮ и НКВД от 19 июня за подписью Красикова была принята «Инструкция по вопросам, связанным с проведением декрета об отделении церкви от государства». В «Инструкции...» декларировалась нейтральность органов власти ко всем религиозным объединениям: «Запрещается всем государственным установлениям путем административного вмешательства поддерживать какой-либо культ или какое-либо церковное управление в ущерб другим культам или религиозным группировкам». Вместе с тем «Инструкция...» подробно останавливалась на возможности лишения религиозной общины права на пользование храмом, в т. ч. «если обнаружится участие церковной группы в контрреволюционных выступлениях». В этом случае «договор с данною группою расторгается, храм передается другой, более благонадежной или исправной группе верующих».
С осени 1923 г. главную роль в Антирелигиозной комиссии играли уже представители органов госбезопасности, прежде всего Е. А. Тучков, начальник 6-го (антицерковного) отделения СО ОГПУ, исполнявший обязанности фактического секретаря комиссии. Постепенно ОГПУ стало действовать в церковной сфере самостоятельно, отчитываясь непосредственно перед Политбюро. Значение Антирелигиозной комиссии снизилось. Она занималась теперь в основном текущей работой по взаимодействию с религиозными организациями и общими вопросами антирелигиозной пропаганды. Меньше времени стал уделять работе в комиссии и Красиков. 21 марта 1924 г. он был назначен прокурором Верховного Суда СССР.
В авг. 1924 г. Красиков был освобожден от должности заведующего 5-м отделом НКЮ в связи с его упразднением. Одновременно прекратилось издание журнала «Революция и церковь» под его редакцией. В апреля 1925 г. на съезде членов общества друзей журнала «Безбожник» Красиков был избран членом Центрального совета Союза безбожников (с 1929 Союз воинствующих безбожников (СВБ)).
С 1928 г. в связи с курсом на свертывание нэпа и переход к ускоренному строительству социализма в стране начинается новый этап антирелигиозной борьбы и наступления на Церковь. В это время Красиков активно участвовал в работе над законопроектом, который должен был стать основой советского законодательства в религиозной сфере.
После продолжительной работы 8 апреля 1929 г. ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли постановление «О религиозных объединениях». Формально повторяя прежние декларации о свободе совести, документ четко определил условия существования религиозных объединений, налагая на них жесткие ограничения. Значительную часть постановления занял перечень запретов любой деятельности религиозной общины, помимо «удовлетворения религиозных потребностей» в стенах храма. Под полный запрет подпадало преподавание основ религиозных вероучений, кроме специальных богословских курсов (разрешение на открытие которых не давалось).
Одновременно под контролем Антирелигиозной комиссии и с участием Красикова был принят ряд правовых актов различных ведомств, ущемлявших права служителей культа: они были лишены социальных пособий, им запрещалось быть членами профсоюза, участвовать в потребительской кооперации (в т. ч. быть членами колхозов), ограничивались их права на землепользование, с них взималась плата за обучение детей в школах. Было принято постановление о лишении избирательных прав не только священнослужителей, но и членов приходских советов.
30 ноября 1929 г. решением Политбюро Антирелигиозная комиссия была ликвидирована. Основной причиной этого, видимо, стала необходимость разделения функций различных ведомств в религиозной политике. Негласная деятельность ОГПУ в церковной сфере контролировалась лично И. В. Сталиным.
31 декабре того же года Красиков был включен в состав Комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. В задачи комиссии входили дальнейшая разработка религиозного законодательства и контроль за его исполнением. Фактически же целью ее работы была поддержка административно-правовыми методами нового наступления на Церковь, причем теперь основное воздействие оказывалось властями на низовые, массовые религиозные объединения - общины и приходы. «Расширение фронта антицерковной борьбы» происходило одновременно с проведением сплошной коллективизации. При этом широко практиковались раскулачивание сельского духовенства и массовое закрытие храмов.
Комиссия по вопросам культов поддерживала курс на усиление давления на Церковь. В январе 1930 г. комиссией были приняты постановления о ликвидации всех существующих еще монастырей, о проведении кампании по запрещению колокольного звона и изъятию колоколов, о лишении священнослужителей права пользования землей и об обложении их повышенными налогами. В феврале того же года комиссия приняла решение об упрощении процедуры закрытия храмов по требованию «трудящихся масс».
В январе-декабре 1931 г. Красиков являлся ответственным редактором журнала «Воинствующий атеизм».
С 1933 года — заместитель председателя Верховного суда СССР. Выступал как оппонент Вышинского.Принимал участие в разработке Конституции РСФСР 1918 года и СССР 1924 и 1936 годов.
20 августа 1939 года умер в Железноводске, где находился на лечении, и был там похоронен на «Аллее памяти».
(по материалам книги А.Медельцова «Вожди и их соратники». Минск, изд. Колорград» 2024; интернет-ресурсов, «Православной энциклопедии»)
Александр Медельцов,
историк, член Союза писателей Беларуси