Митрополит Климент Смолятич (ХII в.) - выдающийся церковный деятель и просветитель. Само его имя говорит о том, что он был из Смоленска, точнее вся деятельность Климента осуществлялась в этом городе. В то же время некоторые белорусские историки и политики от оппозиции стремятся причислить его к белорусам, хотя в то время даже такого понятия, как белорусский народ, не было, да и Смоленск вовсе не был белорусским, а городом кривичей.
Ипатьевская летопись под 1147 г. пишет: "Поставил Изяслав митрополитом Клима Смолятича, выведя из Заруба, где он был черноризцем-схимником; и был он книжник и философ такой, каких в Русской земле не бывало".
В 1892 году известный собиратель древних русских рукописей X.М. Лопарев опубликовал "Послание, написанное Климентом, митрополитом русским, Фоме пресвитеру, истолковано Афанасием мнихом".
В том же году под таким же заголовком, но по другой рукописи, этот литературный памятник был вторично издан и подробно прокомментирован в книге Н. К. Никольского "О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII века".
Многогранной религиозно-политической, педагогической, просветительской и литературной деятельности митрополита Климента Смолятича посвятил несколько страниц в своей "Истории церкви" Е. Е. Голубинский.
Так в научный обиход вошло неизвестное ранее имя русского общественного и культурного деятеля XII века.
Занимая митрополичью кафедру в Киеве, Климент всегда называл себя Смолятичем, подчеркивая этим словом-приложением свои нерасторжимые генетические связи со Смоленщиной.
Как можно установить из существующих немногочисленных источников, Климент долгое время жил на Смоленщине, был священником в Зарубе - большом, богатом, процветающем селении на берегу Днепра. Владела им родная сестра смоленского князя Ростислава Мстиславича - Рогнеда.
Переписка митрополита всея Руси со смоленским князем и бывшими коллегами - служителями церкви - яркое свидетельство сохраняющихся прежних связей. Послание Смолятича, если судить по заголовку документа, дошло до нас не в первоначальном виде, а в цитировании и истолковании некоего ученого монаха - Афанасия, хотя фактически адресовано было не ему, а смоленскому пресвитеру Фоме.
История возникновения этого Послания загадочна; очевидно, за ним стояли события драматические по своему характеру и содержанию, о которых рассказывают другие литературные памятники этого же времени. В частности, такое оригинальное в своем роде произведение, выполненное в стиле русского торжественного красноречия, как "Похвала князю Ростиславу Мстиславичу, князю Смоленскому" - особенно во второй его части. Оно, как и Лаврентьевская летопись, повествует о том, как великий Киевский князь Изяслав, родной брат смоленского Ростислава, "выведъ изъ Заруба" Климента - "бе бо черноризечь и скимник"- и княжеской властью облек его в мантию русского митрополита, мотивируя свой выбор тем, что "черноризец" из. Заруба "бысть книжникъ и философъ такъ, якоже в Руской земле не бяшеть от Омира, Аристотеля и Платона".
Выдвигая Климента митрополитом из числа русских священнослужителей, киевский князь шел наперекор установившемуся порядку избрания, поскольку всегда на этот ответственный пост подбирались кандидатуры самим константинопольским патриархом. А Изяслав вдруг дерзко нарушил сложившуюся традицию. Воспользовавшись тем, что по смерти митрополита из Византии долго не присылали нового кандидата, он выдвинул на освободившееся место духовника своей родной сестры, так как хотел иметь подле себя преданного делу Русской Церкви человека. Когда и после этого Константинополь искусственно затянул утверждение митрополита, Изяслав созвал собор русских епископов и на нем узаконил свой выбор. Ученые монахи помогли ему найти обходные пути. Вместо патриаршего благословения было предпринято утверждение митрополита посредством "главы святого Климента", т. е. мощей принесенного еще крестителем Руси Владимиром иа Корсуня святого греческого апостола. Церковно-канонический акт на этот раз был подменен внешним обрядом, но все это было сделано на законном основании. Выборы состоялись. И хотя четыре епископа, в числе их и смоленский Мануил, проголосовали против избрания Климента, но все равно изменить воли киевского князя они не смогли. Климент Смолятич занял митрополичью кафедру. Мануил вынужден был скрываться, чтобы уйти от возмездия. В этом ему, очевидно, помогал смоленский князь Ростислав, который тоже недоволен был избранием Климента. А может быть, против вновь избранного русского митрополита его настроил тот же Мануил, внушив князю мысль о незаконности действий его брата Изяслава.
Конечно, у смоленского князя могли быть и другие мотивы против Климента, которого он, безусловно, хорошо знал до избрания на пост митрополита.
Только что избранный собором епископов новый митрополит был человеком сложившихся убеждений. Это был один из образованнейших людей своего времени, "книжник", как называет его летопись, основательно знавший не только богословскую литературу, но и античную философию и искусство. Считают, что такое образование он получил в Смоленске, где существовали училища по подготовке священнослужителей, а преподавали приглашаемые из Византии учителя. Климент в Послании называет имя Григория, которому он был обязан своими знаниями и в области богословия, философии, и в области античной литературы. Это было "высшее училище, потому что только оно способно было подготовить такого образованного человека, каким представляет летопись Климента Смолятича.
Заняв митрополичью кафедру в Киеве, Климент Смолятич стал проводить в жизнь свои идеи. Он полагал, что общее богословское образование необходимо дополнить, углубить за счет введения светских гуманитарных дисциплин. Проблемы образования и воспитания, очевидно, были главным предметом переписки митрополита с главой смоленского княжеского дома и близким к нему по своим взглядам пресвитером Фомою. В одном из писем к Ростиславу Мстиславичу Климент Смолятич неосторожно высказался, о пресвитере, может быть, даже обидел его, и он пожаловался князю в письме, содержание которого смоленский князь передал митрополиту. И тот ответил Фоме своим особым к нему посланием, которое и сохранилось в цитатах и истолковании монаха Афанасия, видимо, близкого к Фоме человека.
Что же написал пресвитер Фома князю Ростиславу Мстиславичу и на что так быстро отреагировал Климент Смолятич?
Смоленский пресвитер Фома обвинил митрополита в отступлении от канонов христианской веры, упрекнул в чрезвычайном пристрастии к античной премудрости, в том, что из тщеславия он "творился философом", "приводил" в качестве авторитета своего учителя Григория. Со своей стороны, Фома советовал ему "оставить почитаемые писания", горько "сожалел" его и сетовал на то, что он "вменил" его в свидетели еретического дела.
Вынужденный защищаться по главному обвинению - в истинности веры и душевном спасении, - Климент в письме к пресвитеру Фоме отверг его доводы как голословные. Но он не опроверг того, что в своих письмах к смоленскому князю широко цитировал и Гомера, и Аристотеля, и Платона, что в свою очередь свидетельствовало о прекрасном знании им подлинных текстов сочинений древнегреческих философов и поэтов. Существует предположение, что подле великокняжеского двора Изяслава Мстиславича организовалась группа книжников, занимавшихся проблемами античности, возглавляемая Климентом Смолятичем.
Кроме писем и посланий, из литературного наследия Климента Смолятича привлекает внимание жанр вопросно-ответных произведений, получивших в науке название "библейской экзегетики", стоящих на грани литературы и литературной критики. Появление и развитие этого оригинального жанра в славянской письменности относится к раннему периоду христианства и связано с утверждением и защитой православной веры, с истолкованием ее канонов.
К двенадцатому веку, когда жил и творил Климент Смолятич, в русской литературе и литературе других славянских народов имелся уже целый ряд памятников этого типа: Изборник Симеона-Святослава 1073 года, вопросы и ответы Афанасия к князю Антиоху, вопросы и ответы Анастасия Синаита, четыре беседы святого Кесария, толкования блаженого Феодорика на пятикнижие, вопросы и ответы Григора Богословца и Василия и некоторые другие.
Будучи одним из просвещенных людей своего времени, Климент Смолятич с огромным интересом занимался библейской экзегетикой, толкованием тех или иных выражений из священных книг: для Ветхого Завета он использовал изъяснения блаженного Феодорита Киррского, переведенные к тому времени на славянские языки, а для Нового Завета - трудами епископа Ираклийского Никиты и в подлиннике и в переводах.
Надо отметить, что переводчики с греческого языка, как и переписчики уже готовых переводов, не довольствовались существующей книжной продукцией, и старались ее совершенствовать. Сокращая текст оригинала, они часто вводили новый вопросно-ответный материал, добиваясь наиболее выразительной формы произведений. Такой представляется внешняя сторона литературной работы Климента Смолятича в жанре библейской экзегетики. Но в ней была и внутренняя сторона, особенно привлекательная. Его вопросно-ответные произведения содержали разгадку неясного путем замены одного представления о предмете другим, аналогичным ему, и тем самым прояснявшим его смысл и значение.
Из дошедших из глубины веков произведений вопросно-ответного жанра Клименту Смолятичу принадлежит доподлинно тридцатый ответ, помещенный в "Вопрошаниях Кирика". Особенностью его является краткость, четкость и обязательно предполагаемый иносказательный смысл толкования. Автор видит аналогию между духовным возрождением человека и возрождением природы: "цветы благоухания процветают, яко цветы добродетели пущающе", "древо животное" истолковывается применительно к человеческой нравственности.
Не только законченные фразы, но каждое слово в этих произведениях получает образное значение. С этой стороны жанр библейской экзегетики позволял Клименту Смолятичу широко внедрять образы и понятия античной философии и литературы.
Послания и толкования митрополита всея Руси Климента Смолятича отличались живым изложением, были пронизаны единой связующей нитью, что свидетельствовало о большом таланте их автора. Как философ, просветитель и писатель XII века, он проявил особое пристрастие к прообразам, к "приточному" (образному, даже символическому) способу объяснения текста священных и светских книг. Это сближало его с другими древнерусскими писателями и проповедниками, такими как митрополит Илларион - создатель гениального "Слова о Законе и Благодати", и Кирилла Туровский. У них, как и у Климента Смолятича, было стремление "по тонку" (до точности) доискаться до смысла читаемого, что в то время, когда господствовала система буквального истолкования книжных текстов, было явлением выдающимся.
Открытое без малого сто лет тому назад "Послание" Климента Смолятича по какой-то странной причине осталось втуне, за годы советской власти к нему никто не обращался. Труды первооткрывателей русской литературы оставались неизвестными. Лишь недавно было издано "Слово о Законе и Благодати" и произведения Кирилла Туровского, "Послание, написанное Климентом, митрополитом русским Фоме пресвитеру, истолковано Афанасием мнихом" вообще не издавалось.
Тем не менее мы должны знать, сто у истоков русской литературы, наряду с другими древнерусскими авторами и летописцами выдающийся церковный и культурный деятель, талантливый писатель Климент Смолятич.
По материалам православных, исторических, литературоведческих источников
Александр Медельцов
историк, член Союза писателей Беларуси