История Византии как средневекового грекоязычного государства началась в IV в. н. э., после разделения Римской империи. Восточная Римская империя была названа Византией лишь в трудах западноевропейских гуманистов VI в., т. е. уже после падения Константинополя и взятия его турками в 1453 г., после гибели самой империи. Жители Константинополя именовали свой город Новым Римом, а себя ромеями, преемниками древнеримской государственности. Они обосновывали это тем, что Римская империяне просто исчезла и уступила свое место Византийской империи, а преобразовалась и стала иной, преемницей Рима.
Период византийской истории конца IX — середины XII в. было временем наивысшего расцвета империи и наиболее полного воплощения того сложнейшего духовно-исторического образования, которое получило условное обозначение византизма..«Основные элементы византизма начали складываться и формироваться еще при императоре Константине Великом (IV в.); систематическое развитие и характерное оформление они получили в эпоху правления императора Константина Великого (527–565). В эпоху же правления Македонской династии (IX–XI вв.) византизм достиг апогея своего развития и конкретно-исторического воплощения.
Специфическими особенностями выделяются уже истоки зарождения и формирования византизма, который в целом представлял собой сочетание христианизированного восточного эллинизма, христианизированной ромейской культуры с культурами иудейской, иранской и отчасти с отдельными элементами культуры славяно-германской» [Гризопулос Д. История Византии. Одесса 1901. Переиздание СПб. 2000. С. 22].
Для народов, населявших и окружавших империю, Византия со своей столицей Константинополем представлялась как центр несокрушимой политической власти, образования и культуры. Византия была очагом науки и искусства, благотворное воздействие которых на различные слои византийского общества сделало его одним из самых передовых во всем мире.
Свои достижения в сферах литературы, искусства, науки и государственности Византия по мере возможности распространяла среди народов, с которыми она соприкасалась теми или иными сторонами своей жизни и быта. Культурно-просветительское воздействие Византии самым существенным образом сказалось на развитии и культурном росте многих народностей (сербов, болгар, румын, грузин, армян, русских) и даже всего западноевропейского мира.
«В сфере религиозной жизни византизм характеризовался теснейшим союзом государства и церкви. Византийские императоры имели обыкновение вмешиваться в церковную жизнь. Коронование на царство зачастую сопровождалось присвоением титула „святой“. Более того, отдельные императоры именовались еще епистимонархами, т. е. руководителями церковного знания или учения. Многие из императоров обладали солидными богословскими познаниями и до тонкостей разбирались в сложных религиозно-философских проблемах. Византизм вообще характеризовался повышенным интересом широких слоев населения к вопросам религии и богословия.
Византийские императоры часто выступали в качестве арбитров в многочисленных церковных спорах, они созывали церковные соборы, принимали участие в их заседаниях, утверждали или отвергали соборные постановления по тем или иным обрядовым и догматическим проблемам» [Абрамов А.И. «Введение христианства на Руси». М. 1988. С.79]. Христианство в Византии оформилось в форме Православия.
В наиболее полной, завершенной форме ортодоксальное вероучение нашло свое выражение в догматической системе Иоанна Дамаскина и в «Окружном послании» патриарха Фотия. Основной труд Иоанна Дамаскина «Источник знания» являлся своеобразной догматико-полемической энциклопедией своего времени и пользовался очень высоким авторитетом на протяжении многих веков не только в странах православного вероисповедания, но и на латинском Западе. Систематизатор всей греческой патристики начинал свою работу со скромного, но многообещающего заявления: «Подражая образу пчелы, воспользуясь тем, что близко к истине и от самих врагов получу плод — спасение; напротив, отвергну все, что негодно и заключает в себе лжеименное знание. Затем, я изложу суетныя учения этих богоненавистных ересей, чтобы, познав ложь, мы крепче держались истины. После этого с помощью Бога и его благодати раскрою истинное учение, искореняющее заблуждение и отгоняющее ложь, изукрасив и убрав его, как бы некоей золотою отделкой, словами богодухновенных пророков, богонаученных рыбарей и богоносных пастырей и учителей» [Цит. по "Полное собрание сочинений творений Иоанна Дамаскина. Т.1.СПб. 1913. с.46].
Со второй половины IX в. в Византии наступил период общей политической и религиозной стабилизации, императорам Македонской династии удалось установить твердый административный режим централизованной власти. Родоначальником Македонской династии был император Василий I, упрочивший византийское влияние в Далмации и Хорватии, выступавший за более тесные связи со странами славянского региона и активно противоборствовавший политическим планам Рима в его притязаниях на славянский Восток. "Именно ко времени правления этого императора, — пишет видный болгарский ученый С. Тодоров, — относится миссионерская деятельность солунских братьев Кирилла и Мефодия в Великоморавском княжестве. Еще более ранний союз Византии с Сербией, Болгарией и Великоморавским государством (860), ставивший общей целью пресечение экспансии папы римского и немецких феодалов в бассейне Дуная, оказался непрочным, но характерным в плане выявления общей направленности внешней политики Византийской империи на установление политических, экономических, религиозных и культурных связей со славянскими странами"[ С. Тодоров. Болгария и Византия в IX — XII вв. ж-л. Вопросы истории.№ 11. 1987].
Особенно тесными были внешнеполитические контакты Византии с Болгарией. К концу VIII — началу IX в. сила и мощь Первого Болгарского царства настолько возросла, что представляла реальную военную угрозу для Византийской империи. Походы Константина VI (в 791 и 792 гг.) и Никифора I (в 807 и 808 гг.) на Болгарию не принесли успеха, а поход 811 г. закончился разгромом византийской армии и гибелью самого императора. В 812 г. болгарский хан Крум разбивает войска императора Михаила I под Адрианополем и подступает к стенам Константинополя.
Начало распространения христианства в Болгарии относится именно ко времени правления Крума. Множество выводимых им из империи пленных, в числе которых находился даже адриано-польский епископ Мануил, способствовали в определенной мере христианизации его языческих подданных. Официальный статус христианство получило в Болгарии после крещения князя Бориса и его ближайшего окружения (ок. 864–865 гг.)[ С. Тодоров. Болгария и Византия в IX — XII вв. ж-л. Вопросы истории.№ 11. 1987].
«Вплоть до разделения церквей на западную и восточную формальным пастырем и главой всей христианской церкви считался папа римский. Относительное единство христианской церкви поставило князя Бориса перед выбором не между двумя видами христианства, а между двумя моделями политического управления. Западный образец являл зависимость императорской власти от церкви, восточновизантийский образец свидетельствовал о подчиненности церковного института императорской власти. Византийский вариант христианства оставлял для князя Бориса больше возможностей в сохранении политической независимости Болгарии, хотя в церковном отношении Болгария оказалась подчиненной константинопольскому патриархату. Выходом из этого положения могло быть только лишь получение автокефальности болгарской церкви, что и было достигнуто в 870 г. путем сложных дипломатических ухищрений, столкновения политических интересов Рима и Константинополя. Таким образом, болгарская церковь получила статус архиепископства и была разделена на несколько епархий, количество которых увеличивалось по мере расширения границ Болгарского царства»[ Николов К. Православная церковь в Болгарии. М. 1978. С. 18].
Среди сложного комплекса побудительных причин выбора византийского варианта христианства Русью времен киевского князя Владимира Святославича на одном из первых мест, несомненно, стоит культурно-историческая значимость государственного соседства с Византией и Болгарией. Исторические источники (византийские, болгарские, русские) свидетельствуют о значительной активизации внешнеполитической деятельности Киевской Руси в начале X в., что не могло не привести древнерусское государство к более тесным политическим, экономическим и религиозным контактам с христианской Византией и христианской Болгарией" [Сахаров А. Дипломатия Древней Руси. М. «Педагогика» 1987. С. 94].
Киевская Русь была вовлечена в контакты с Византией по причинам двоякого рода. Во-первых, молодое, крепнущее государство совершало военные экспедиции-набеги на богатого соседа. Константинополь был олицетворением богатства всего Средиземноморья и Ближнего Востока. Путешественники так описывали столицу Византийской империи: «Купцы стекаются сюда со всех сторон: из Вавилонии, земли синеарской (Месопотамии), Мидии, Персии, всего царства египетского, земли ханаанской, царства русского, Венгрии, Пацинмкии (земли печенегов), Будии (Болгарии), Ломбардии и Испании. ...Сюда свозятся подати, собираемые ежегодно со всей земли греческой... Подобных зданий и богатств нет ни в одной стране мира» .
Во-вторых, Киевская Русь была вовлечена самой Византией в ее внешнеполитическую деятельность в качестве ближайшего соседа и военного партнера. Политика временных союзов была обычным приемом византийской дипломатии. Когда империи угрожали сразу несколько внешних врагов, и война могла вспыхнуть в двух или трех местах, византийское правительство ценой целого ряда жертв и уступок спешило заключить с одной из сторон мир, с тем чтобы все свои силы направить против другой враждебной стороны, или же старалось путем дипломатических ухищрений рассорить своих противников и натравить их друг на друга. С наибольшей активностью такая политика применялась византийскойдипломатией по отношению к славянским народам — сербам, болгарам, русичам. История Византии свидетельствует, что зачастую императоры, видя невозможность успешной борьбы, решались заключать со славянами договоры, видя в них более удобный и безопасный политический выход. Славян стали принимать в византийские войска, а когда перед империей вставали проблемы заселения новых колоний, то наиболее благожелательно принимались славянские колонисты.
В то же время имперские Византии создавали для Руси определенную опасность, которая, как правило, выражалась в притязании на установление в христианизированных странах политического господства, продиктованного текущими интересами империи. Если болгарская церковь, например, сумела стать автокефальной, получить своего архиепископа, а затем и патриарха, то русская церковь вплоть до XVI в. была в формальной зависимости от константинопольского патриарха.
При описании крещения киевского князя Владимира, как правило, подчеркивается тот факт, что помимо христианского вероучения и христианской супруги (сестры императоров-соправителей Василия II и Константина VII)русский князь привез с собой из Корсуни в Киев и греческий клир для занятия высших должностных мест в русской церковной иерархии.
К концу X в. на Руси был учрежден целый ряд епископских кафедр в Новгороде, Владимире-Волынском, Ростове Великом, Белгороде, Чернигове, Переяславле, для занятия которых также понадобилось значительное количество греческих священнослужителей.
Принятие князем Владимиром византийского варианта христианства, женитьба на сестре византийских императоров, привлечение на Киевскую митрополию греческих иерархов — все это вместе обусловило наличие в Киеве сильной греческой партии, которая не могла с полным сочувствием и искренностью относиться к интересам русского княжества в его непрерывных союзах и конфронтациях с Византийской империей.
Рассматривая русско-византийские отношения, академик Ф. И. Успенский писал: «Не первый раз византийская летопись говорит то о дружественных, то о враждебных отношениях Руси к Византийской империи... в течение XI в. русские принимали некоторое участие в судьбах империи в качестве постоянного военного корпуса, жившего в империи и состоявшего на службе даря. Существование этого корпуса, постоянно обновляемого притоком новых дружинников из Киева, свидетельствует о прочной связи, установившейся между Русью и Византией после просвещения Владимира христианством» [Успенский Ф.И. История Византийской империи. М. 1948. С. 178].
Таким образом, в наиболее развитой форме русско-византийские контакты стали проявляться после официального принятия христианства в качестве государственной религии Киевской Руси. Например, уже в 989 г. киевский князь Владимир посылает в Константинополь военный вспомогательный отряд. В 1016 г. император Василий II после разгрома болгар предоставил третью часть пленников союзной Руси. В 1019 г. русский отряд оказал существенную помощь византийским войскам в битве при Каннах и т. д.
Неудачная война с Византией, о которой летописец упоминает под 6551 (1043) г., и двусмысленная позиция, занятая митрополитом Феопомптом, привели к тому, что уже при сыне князя Владимира — Ярославе киевским митрополитом впервые был поставлен русский иерарх. Причины, заставившие князя Ярослава Мудрого назначить киевским митрополитом священника берестовской церкви св. Апостолов Илариона, изложены в Никоновской летописи: «Рустии епископи поставиша Илариона, Русина, митрополита Киеву и всей Русской земле, не отлучающеся от православных патриарх и благочестия Греческаго закона, ни гррдящеся от них поставлятися, но соблюдающеся от вражды и лукавства якоже беша тогда» [Цит. по Сочинение Н.И. Жданова СПб. 1901. В кн. Введение христианства на Руси. М. «Мысль». 1987 с.87.]
Деятельность Илариона как митрополита на киевской кафедре длилась недолго (1051-1054), но его знаменитое сочинение «Слово о законе и благодати», часто именуемое жемчужиной древнерусской письменности, было первой исторически зафиксированной русской реакцией на христианскую экспансию Византийскойимперии. В плане реальной политики Киевской Руси, в плане русско-византийских отношений сам факт стремления поставить русского митрополита являлся свидетельством неудовольствия правителей русского государства провизантийской деятельностью греческих митрополитов, неудовольствия по поводу общей подчиненности русской церкви константинопольскому патриархату. После Илариона на митрополичьей кафедре Киева была вновь восстановлена греческая иерархия (второй русский митрополит — Климент Смолятич появился лишь в XII в.).
Существенное влияние на распространение христианства в Киевской Руси оказала и Болгария. Гибель Первого Болгарского царства в 1019 г. обусловила широкий поток беженцев в русские земли. Завоевав территорию Болгарского царства, Василий Болгаробойца сохранил автокефальность только Охридской церкви, в связи с чем среди беженцев было немало священнослужителей. При этом важен тот факт, что сербское и болгарское духовенство привезло с собой большое количество церковно-богослужебных книг и других памятников древнеславянской письменности (многие из них сохранились до настоящего времени только лишь благодаря русским книгохранилищам), которые составили основную часть всей богословской литературы, функционировавшей в пределах Киевской Руси.
«Крещение Болгарии предшествовало крещению Руси, и поэтому соседнее славянское государство могло служить наглядным примером, иллюстрирующим последствия такого важного и ответственного шага, как принятие новой государственной религии. Болгария имела более тесные и длительные контакты с Византией (временами непосредственно входя в состав империи), чем Киевская Русь, и поэтому можно считать, что византийское влияние сказывалось не только в прямом общении русских с византийцами и византийцев с русскими, но и в опосредованном распространении идей византизма через болгарскую культуру. При этом можно сделать вполне правомерное допущение, что отмеченное косвенное влияние было отчасти более эффективным, так как этому способствовал такой мощный фактор, как языковая общность славянских народов» [Раушенбах Б.В. Сквозь глубь веков. В кн. Как была крещена Русь. М. 1988.с. 238].
Миссионерская деятельность солунских братьев Кирилла и Мефодия в Моравии и Паннонии в целом закончилась неудачно. Гораздо больший успех имели в Болгарии их ученики — Климент Охридский, Константин Преславский и др. Изгнанные из Моравии, они активно включились в культурно-религиозную жизнь Болгарии.
Развитие древнеболгарской письменности, основанной на древнеславянской азбуке — кириллице можно считать важнейшей основой культурной общности русского и болгарского народов. Если, например, вспомнить такие памятники болгарской письменности, как «Написание о правой вере» Константина-Кирилла Философа, «Златоструй» царя Симеона, «Шестоднев» Иоанна ЭкзархаБолгарского, «Учительное Евангелие» Константина Преславского, «Сказание о письменах» Черноризца Храбра и др., то можно считать несомненным факт огромной значимости для русской культуры именно памятников болгарской письменности. На протяженииочень долгого времени они имели широкое хождение в Киевской, а затем и в Московской Руси.
Византийская литература проникала на Русь не только в греческих оригиналах, но и в болгарских и сербских переводах. В период княжения Ярослава Мудрого на Афоне уже функционировал русский монастырь, который был крупным религиозным центром, средоточием напряженной книжной работы. Кроме того, были основаны на Афоне также монастыри болгарский и сербский. На древнеславянский язык были переведены «Шестоднев» Василия Великого, «Источник знания» Иоанна Дамаскина, проповеди и толкования Священного писания Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Анастасия Синаита.
Особенно большое значение как характерный пример общности и культурной преемственности Византии, Болгарии и древней Руси имел «Симеонов сборник» («Изборник Святослава» 1073 г.), который был не чем иным,; как переводом византийского памятника IX в., известного под названием «Спасительной книги...». В X в. он был переведен в Болгарии. Болгарский перевод и послужил основой для русского рукописного сочинения.
В Византии «Спасительная книга...» имела большую популярность, не утратив ее и в своих славянских переводах в Болгарии и Киевской Руси. Причем здесь она выполняла также роль своеобразного энциклопедического пособия, употреблявшегося не только для нужд религиозно-догматического характера, но и для общеобразовательных целей.
Таким образом, и Византия и Болгария сыграли значительную и важную роль в христианизации и культурном развитии Киевской Руси: первая как непосредственный источник высокоразвитой христианизированной греческой культуры в форме прямых и косвенных контактов, вторая как активное промежуточное звено, особо эффективное благодаря славянской языковой общности.
Александр Медельцов
историк, член Союза писателей Беларуси