25 октября (7 ноября) 1917 г. большевики совершили переворот в Петрограде. Начались невиданные и жестокие гонения против Церкви. 26 октября 1917 г. в соответствии с Декретом о земле Церковь и духовенство лишались собственности на землю. В том же году начался процесс закрытия храмов, а 31 декабря 1917 г. был опубликован проект декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Сразу же началась и волна безбожной пропаганды. По указанию Ленина с фронтона Московского университета была снята надпись: «Свет Христов просвещает всех» и начертаны слова «Наука – трудящимся». На здании Мосфинотдела неподалеку от Иверской часовни была сделана надпись: «Религия – опиум народа».
Появились и первые мученики. 31 октября красногвардейцами на глазах сына-гимназиста был расстрелян царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров. Гарнизонный благочинный г. Нарвы протоиерей Иоанн Юхновский в те дни писал: «И вот новый переворот и расстрел в Царском селе протоиерея Иоанна Кочурова. Солдаты всего гарнизона совсем обезумели, озверели. На улицах – оскорбления священников и угрозы вслух: «погодите, мы и здесь перевешаем этих попов». В Севастополе были убиты протоиерей Михаил Чафранов и священник Исаакий Попов. В декабре 1917 г. был приговорен к смертной казни настоятель севастопольского Николаевского собора протоиерей Роман Медведь. Пастырь спасся почти чудом – ему удалось не замеченным пробраться на вокзал, сесть в поезд и выехать в Москву. Военные священники массово изгонялись из действующей армии. В январе 1918 г. приказом наркомата по военным делам должность военных священников была официально упразднена – на их место приходили комиссары. Антицерковный террор коснулся и монашествующих – в декабре 1917 г. были зверски убиты насельники Носовского Преображенского монастыря на Тамбовщине иеромонах Сергий (Гальковский) и иеродиакон Андроник (Барсуков).
Убийства священнослужителей, начавшиеся в 1917 г., стали частью массового социального террора, устроенного большевиками. Погибали офицеры и купцы, дворяне и чиновники.
В числе жертв оказалсяи митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский), ставший первым архиереем новомучеником Русской Православной Церкви.
Он родился в 1848 году в с.Маломоршевка Моршанского уезда Тамбовской области в семье священника. Учился в Тамбовское духовное училище, в Тамбовской духовной семинарии, Киевской духовной академии, которую окончил 24 мая 1874 года со степенью кандидата богословия и с правом на магистра.
По окончании академии преподавалв Тамбовской семинарии литургику, пастырское богословие, а также немецкий язык, имел уроки географии в епархиальном женском училище, затем женской гимназии
31 января 1882 года был рукоположен во священника в Покровской церкви города Козлова (ныне Мичуринск).
В 1883 году назначен благочинным местных городских церквей. Уже здесь он показал себя выдающимся проповедником и обратил особое внимание на вне богослужебные беседы, как лучшее средство религиозного просвещения. 8 февраля 1886 года принял иноческий постриг с именем Владимира в Тамбовском Казанском монастыре и на другой же день был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Тамбовского Троицкого монастыря. 6 октября того же года назначен настоятелем Новгородского Антониева монастыря.
13 июня 1888 года хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии с местопребыванием в городе Новгороде. 19 января 1891 года назначен епископом Самарским.
Во время губительной эпидемии холеры, уносившей многие тысячи жертв, епископ Владимир стал устраивать на видных местах и площадях города общественные молебствия и обращался к тысячам народа со словами утешения и ободрения, указывая в то же время на меры предосторожности против заболевания.
18 октября 1892 года был назначен архиепископом Карталинским и Кахетинским, Экзархом Грузии, с званием члена Святейшего Синода.
За время служения владыки в Грузии было построено более ста храмов и открыто более трехсот церковно-приходских школ, Во время холеры на Кавказе при Тбилисских церквах устроены были столовые для бедного народа.
21 февраля 1898 года назначен митрополитом Московским и Коломенским, священноархимандритом Троице-Сергиевой Лавры. 30 мая 1912 года митрополит Владимир участвовал в открытии памятника императору Александру III в Москве. и освящал его.
23 ноября 1912 года назначен митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским, священноархимандритом Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры и первенствующим членом Святейшего синода. Высочайшим рескриптом от 21 февраля 1913 года (в день празднования 300-летия дома Романовых) ему был пожалован крест для предношения в священнослужении.
Протопресвитер Георгий Шавельский, бывший членом Синода в предреволюционные годы, находясь в эмиграции, так оценивал его деятельность как первенствующего члена Святейшего синода: «Благочестивый и скромный, добрый, простой, честный и прямой — он, однако, совсем не подходил для своего поста. Ему не доставало нужного ума и широты взгляда, быстрой сообразительности и необходимой деловитости. Для какой-либо провинциальной кафедры он оказался бы весьма достойным архипастырем, но в вожди Русской Церкви, да ещё в столь бурное время, он совершенно не годился: для этого ему не хватало и авторитета, и кругозора, и такта, и даже ловкости. <…> В царской семье, как и в высших кругах, он не пользовался почётом; не сумел он стяжать и любви народной. Руководить синодальной работой он не мог: заседания Синода под его председательством проходили запутанно и нудно. Нужен был совсем иной кормчий для Церкви и Синода».
В 1915 году удостоен степени доктора богословия. Выступал против влияния Григория Распутина на синодальные дела, благодаря чему, по отзыву Шавельского, «непопулярный и незаметный митрополит Владимир сразу стал популярным и почти знаменитым». Антираспутинская позиция митрополита Владимира вызвала недовольство царского двора. По мнению современников, указанные обстоятельства определили то, что по смерти митрополита Киевского Флавиана, последовавшей в начале ноября 1915 года, митрополит Владимир был удален со столичной кафедры перемещением на Киевскую. Вместо него Петроградскую кафедру получил митрополит Питирим (Окнов), имевший стойкую репутацию распутинца.
С 23 ноября 1915 года — митрополит Киевский и Галицкий с сохранением звания первенствующего члена Святейшего синода. Протопресвитер Георгий Шавельский писал о том в эмиграции: «Митрополит Владимир открыто стал на сторону врагов Распутина. А затем он же выступил главным обвинителем распутинского друга епископа Варнавы …Перевод митрополита Владимира в церковных кругах объяснялся двумя последними причинами. В Петроградском, уже взвинченном распутинской историей, обществе он вызвал множество толков и опасений, — опасались даже бунтов в народе. Непопулярный и незаметный митрополит Владимир сразу стал популярным и почти знаменитым. Конечно, никаких бунтов не произошло. Поднявшаяся буря ограничилась пересудами и нареканиями, спорами и разговорами не столько о митрополите Владимире, сколько о Распутине и епископе Варнаве, о которых и без того много говорили. Сам митрополит Владимир был потрясен своим переводом, но крепился, стараясь не обнаружить своих переживаний».
По воспоминаниям князя Николая Жевахова, бывшего тогда товарищем обер-прокурора Святейшего синода Николая Раева, в революционные, дни, на «памятном» заседании Святейшего синода 26 февраля 1917 года, когда Петроград был полностью парализован политическими забастовками и демонстрациями, отверг предложение князя обратиться с воззванием к населению, сказав ему: «Это всегда так. Когда мы не нужны, тогда нас не замечают: а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью». Признал Временное правительство, но подал в отставку с поста члена Синода, оставшись на киевской кафедре.
15 августа 1917 года возглавил совершение литургии в московском кремлёвском Успенском соборе, предварявшей занятия Всероссийского Поместного собора. почётным председателем которого он был избран (председателем Собора был избран митрополит Московской Тихон (Белавин).
Выступал против автокефалистских настроений среди части киевского украинского духовенства, образовавшего осенью 1917 года, при поддержке министра исповеданий Центральной рады Миколы Бессонова (бывший епископ Никон), «Всеукраинскую церковную раду» под председательством архиепископа Алексия (Дородницына), бывшего Владимирского, противостоявшего Киевскому митрополиту.
28 декабря 1917 года по благословению патриарха Тихона в Киеве открылся Всеукраинский Церковный собор. Фактическое начало занятий Собора состоялось 8 января 1918 года под почётным председательством митрополита Владимира. Патриарха Тихона на соборе представлял митрополит Платон. 19 января 1918 года закрылась первая сессия Всеукраинского собора; митрополит Владимир был избран председателем комиссии по созыву новой сессии Собора, намеченной на май 1918 года.
На Всеукраинском Церковном соборе был поставлен вопрос об автокефалии Православной церкви на Украине. Митрополит Владимир твёрдо отстаивал единство Русской церкви. Лидер партии сторонников автокефалии архиепископ Алексий, самочинно поселившийся в Лавре по соседству с митрополитом Владимиром, активно настраивал монахов Лавры против митрополита и наместника. Обстановка на Соборе и вне его стен была конфликтной — позиции сторон определялись политическими пристрастиями, аргументами в споре участников Собора становилась вооружённая митингующая улица. В это время к Киеву приближались советские отряды под командованием Михаила Муравьёва. Собор, так и не приняв никакого решения, 18 января 1918 года был закрыт. 23—24 января советские войска овладели Печерском. Лавра оказалась в осаде.
Безвластие и революционный хаос, охватившие Киев в конце января 1918 года, создали благоприятные условия для активизации уголовников. Ещё ранее, сразу после Февральской революции, в Печерской лавре началось брожение среди рядовых монахов против монастырского руководства, вызванное преимущественно материальным неравенством. В монастыре проходили митинги, на которых раздавались требования демократизации церковного управления и протесты против митрополита Владимира, чьи методы управления считались деспотичными. Монахи, поддавшись революционным веяниям, даже избрали себе нового наместника, архимандрита Климента (Жератиенко). Моральный авторитет Владимира и благоговение к нему пали настолько низко, что среди лаврских насельников просто не нашлось тех, кто искренне стремился защитить его достоинство и жизнь.
Поздно вечером 24 января 1918 года в дом наместника в Верхнем монастыре ворвались четверо вооружённых солдат в сопровождении женщины, одетой сестрой милосердия, потребовали накормить их ужином, а поужинав, тщательно обыскали дом. Позже стало известно, что нападавшие перед этим ограбили благочинного и лаврское казначейство, забрав даже обесцененные инфляцией кредитные билетыи боны на ничтожную сумму.
Днём 25 января 1918 года красногвардейцы провели обыск в покоях митрополита. Монахи жаловались красногвардейцам, что они хотят устроить в монастыре такие же порядки, как у красных — с комитетами и советами, но митрополит не позволяет им.
Вечером 25 января 1918 года к митрополиту, жившему в Киево-Печерской Лавре, пришли пятеро вооружённых солдат во главе с человеком, на голове которого была надета бескозырка, поэтому очевидцы приняли его за матроса. Ранее монахами лавры, подстрекаемыми архиепископом Алексием, был пущен слух, что у митрополита хранятся деньги киевских храмов, и пришедшие требовали, чтобы он их отдал. Затем Владимира забрали из его покоев якобы для того, чтобы отвести к коменданту. Но вместо этого митрополита вывели из лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской (впоследствии Лаврской) улицы
Имевшаяся в лавре наёмная охрана — «специальная милиция» — набиралась из всяких проходимцев и не выполнила своих обязанностей по защите монастыря, чем фактически потворствовала разбойникам, чьё нападение заняло не больше 20-25 минут и было рассчитано исключительно на внезапность и решительность. Преступники очень спешили, опасаясь, что их разоблачат и схватят. Исполнявший в митрополичьих покоях послушание швейцара монах Фёдор подслушал обрывки разговора между Владимиром и пришедшими солдатами — речь шла о деньгах. По свидетельству очевидцев, в комнатах господствовал «полный хаос… всё ценное ограблено, в том числе и деньги, но сколько именно, неизвестно». Нападавшие не смогли предвидеть лишь то, что все финансовые средства епархии и владыки (122 996 рублей и 278 419 рублей процентными бумагами) хранились не в монастыре, а в кассе Софийского митрополичьего дома. Неудача очень обозлила грабителей, что повлекло расправу с митрополитом. На теле убитого было найдено шесть пулевых отверстий и несколько колотых ран.
Свидетелями произошедшего были личные келейники, прислужники, секретарь Владимира и даже несколько высокопоставленных священнослужителей, в том числе прежний наместник Амвросий (Булгаков) и епископ Прилукский Феодор (Лебедев). Никто из них не оказал митрополиту никакой помощи. Более того, сохранилось воспоминание, что когда солдаты вели Владимира мимо Успенского собора, они столкнулись с большой группой монахов и паломников, но «все они отнеслись к уводу митрополита совершенно безучастно», и на призыв какой-то богомолки заявили, что происходящее «не их и не её дело».
29 января 1918 года для отпевания тело митрополита было перенесено в Великую Успенскую церковь лавры. Чин отпевания возглавил митрополит Тифлисский Платон (Рождественский).
Убийство митрополита Владимира стало первым в списке трагических смертей православного епископата на землях бывшей Российской империи в ходе революции 1917 года и Гражданской войны в России.
Когда известия об убийстве митрополита Владимира дошли до Собора, заседавшего в Москве, была образована комиссия для расследования преступления под председательством архиепископа Тамбовского Кирилла. Киев к этому времени уже был отрезан от России начавшейся гражданской войной, комиссия так и не смогла попасть в Киев. 15 февраля 1918 года, открывая торжественное заседание Собора, посвящённое памяти священномученика Владимира, Патриарх Тихон сказал, что «мученическая кончина Владыки Владимира была… жертвой благовонною во очищение грехов великой матушки России». Митрополит Арсений добавил, что «такие жертвы, какова настоящая, никого не устрашат, а, напротив, ободрят верующих идти до конца, путём служения долгу даже до смерти!»
Монахи лавры провели и опубликовали в виде отдельной брошюры самостоятельное расследование, которое, впрочем, не отличалось объективностью. В нём были допущены многочисленные искажения и преувеличения. Так, например, убийству приписывался ритуальный характер, в доказательство чего утверждалось, что «озверевшими сатанистами-изуверами» митрополиту было нанесено «свыше 20 колотых и свыше 30 огнестрельных ран».
Исследователь Кабанец отметил, что поведение «матроса», возглавлявшего банду грабителей, говорило в пользу того, что он неоднократно бывал в лавре в прошлом и лишь воспользовался появлением в Киеве советских войск как удобным поводом для разбоя; и напомнил о женщине, одетой сестрой милосердия, которая накануне убийства участвовала в обыске дома наместника. По мнению исследователя, она имела доступ к финансовым документам лавры и была наводчицей разбойников.
По утверждению историка Михаила Елизарова, матросы, пришедшие в Киев вместе с войсками Муравьёва, безусловно принимали участие в расстреле. Так, по свидетельству назначенного комендантом лавры большевика Сергеева (местного жителя и унтер-офицера), расстрелы в лавре попыталась начать группа красногвардейцев в 20 человек во главе с матросами, но он, рискуя собственной жизнью, действия этой группы предотвратил. Однако затем некоторое число самосудов всё-таки произошло, кульминацией террора стало убийство митрополита. По словам Берзина, расположившегося со своим штабом в лавре, убийство было совершено не с политическими, а с уголовными целями. Причём Берзин и бывшие там матросы, узнав об аресте митрополита, сразу постарались его освободить, но не успели.
Митрополит Евлогий (Георгиевский) свидетельствовал:
«Впоследствии я узнал, при каких обстоятельствах владыку Владимира убили. В злодействе свою роль сыграл и Алексей Дородицын, но кровь его и на монахах Лавры. Дородицын создал для митрополита Владимира тягостное положение, которое дошло до того, что он чувствовал себя в митрополичьих покоях в Лавре, как в осажденной крепости. Когда Киев был взят, командующий большевистскими войсками Муравьев пришёл к наместнику Лавры с предупреждением: «Я буду жить в лаврской гостинице, с вами у меня телефон. Если ворвутся к вам банды с обыском, с требованием денег или случится ещё что-нибудь — звоните ко мне», — сказал он. Вскоре днём в трапезную Лавры пришла банда матросов и потребовала еды. В то время как монахи их кормили, начались расспросы: довольна ли братия начальством? не имеют ли монахи каких-либо жалоб?… Послушники, распропагандированные революцией и возбуждённые агитацией Дородицына, стали жаловаться на притеснения: народ несёт в Лавру большие деньги, а поедает их «он»… — и они указали наверх, где находились покои митрополита. Матросы ворвались в его квартиру, отпихнули старика-келейника, пригрозив ему револьвером, — и бросились в спальню. Там они оставались около двух часов. Что в спальне происходило, неизвестно. Потом они вывели владыку Владимира и направились с ним к чёрному ходу. «Прощай, Иван…» — успел сказать келейнику митрополит. Вывели владыку из Лавры незаметно. У лаврских валов матросы прикончили его … расстреляли в упор… Он лежал полунагой, когда его нашли. Убийцы сорвали крест, панагию, даже набалдашник с посоха, только шубу не успели унести и бросили тут же… Монахи, видевшие, как уводили их митрополита, не только не подняли тревоги, не ударили в набат, но ни звука никому не сказали. Спустя уже значительное время кто-то спохватился и позвонил Муравьёву. Тот прислал своих солдат. Допросы, расспросы: кто? куда увели? когда? Но было уже поздно, злодеяние совершилось…
В церковной среде было распространено мнение, что митрополит Владимир пал от рук захвативших Киев большевиков; в таком ключе описывал в своих агиографических сочинениях обстоятельства смерти митрополита священник Михаил Польский.
С этим не согласен ряд церковных деятелей и исследователей. Так, архиепископ Русской зарубежной церкви Аверкий (Таушев) в 1974 году в слове «ко дню Русской Скорби» говорил:
«…обыкновенно принято считать, что Киевский Митрополит Владимир пал жертвой большевиков. Но расследование показало, что большевики, как таковые, в этом злодеянии, собственно говоря, даже не принимали никакого участия. Убили Митрополита распропагандированные большевиками бандиты, приглашённые для этой гнусной злодейской цели некоторыми монахами Киево-Печерской Лавры, тоже поддавшимися большевицкой пропаганде и злобно клеветавшими на своего Архипастыря, будто он «обирает» Лавру, которая получает большие доходы от богомольцев».
По данным исследователя Ильи Назарова, обнародованным 4 февраля 2008 года на заседании Киевского религиозно-философского общества, ему удалось обнаружить в Киевском областном госархиве материалы следственного дела № 16102 в отношении «членов Украинской церковной рады Маричева, Филиппенко, Липеровского» «в связи с убийством митрополита Владимира», проведённого летом 1918 года и не завершённого ввиду падения Украинской державы. На основании этих материалов исследователь сделал вывод, что «большевики не убивали», а смерть митрополита была выгодна сторонникам автокефалии, которые и стояли за спиной убийц. Согласно найденным материалам, установленным участником убийства был «крестьянин с. Ладино, Прилукского уезда, Трофим Харитонов Нетребко», демобилизованный солдат «Серрдюкского горного дивизиона».
С такими выводами не согласен исследователь Кабанец, который полагал, что утверждения, что Владимира «выдали» убийцам лаврские послушники под влиянием агитации автокефалистов, едва ли соответствуют действительности. По данным этого учёного, большевики действительно не имели к убийству митрополита никакого отношения, а оно было совершено членами «Свободной ассоциации анархистов» не из идейно-политических, а материально-преступных побуждений. Особый отдел при штабе гетмана, действовавший во взаимодействии с державной вартой и Министерством внутренних дел, получил незадолго до крушения Украинской державы агентурное донесение, в котором говорилось, что «убийство Киевского Митрополита Владимира совершено было в январе месяце чинами Киевской ассоциации свободных анархистов, во главе… стояла гражданская жена „Арсентьева“, служившая ещё месяц тому назад в Городской Продовольственной управе… Личность будет выяснена». Кабанец отметил, что «Свободная ассоциация анархистов» искусно использовала политические лозунги для проведения уголовных преступлений, и предположил, что упомянутая «глава ассоциации „свободных анархистов“» и сестра милосердия, наводчица на лавру, — одно и то же лицо. По мнению учёного, хотя убийство и не было совершено по прямому указанию большевистских властей, однако оно было подготовлено и нравственно оправдывалось всей предшествующей большевистской агитацией и заявленной большевиками программой борьбы с церковью как с реакционным институтом.
По мнению учёного, ответственность за произошедшее в лавре несут все слои российского общества периода революционной смуты: как пастыри церкви, утратившие на протяжении предшествовавшей эпохи доверие и уважение простых граждан и думавшие только о сохранении старого порядка, так и взбудораженное приходское духовенство, симпатизировавшее насильственному реформированию общественного и церковного строя, и, само собой, развращённый популистскими политическими лозунгами лево-радикальных партий люмпенизированный сброд и интеллигенция, поощрявшая простонародье своей бездеятельностью и выжидательной позицией по отношению к насильственным действиям.
Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси, так сказал о мученической смерти митрополита Владимира:
"Конечно, судя по-человечески, ужасною кажется эта кончина, но нет ничего напрасного в путях Промысла Божия, и мы глубоко верим, что эта мученическая кончина Владыки Владимира была не только очищением вольных и невольных грехов его, которые неизбежны у каждого, плоть носящего, но и жертвою благовонною во очищение грехов великой матушки-России".
Мощи митрополита Владимира были обретены 1 июля 1992 года и положены в Дальних пещерах Киево-Печерской Лавры.
Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви своим деянием от 4 апреля 1992 года причислил митрополита Владимира (Богоявленского) к лику святых новомучеников и исповедников Русской Церкви.
(Из подготовленной к изданию книги А. Медельцова «Архиереи Русской Православной Церкви»)
Александр Медельцов,
историк, член Союза писателей Беларуси