Священник в армии — для нас это пока еще явление из ряда необычных. Между тем, в большинстве стран мира существование вооруженных сил без военного духовенства просто невозможно представить. О богатом опыте пастырского служения в российской армии до революции много говорит жизнь нашего земляка, протопресвитера Георгия Шавельского.
Шавельский Георгий Иванович родился 6 (18) января 1871 года в селе Дубокрай Витебской губернии в семье дьякона. Начальное образование он получил в духовном училище, а затем окончил Витебскую духовную семинарии. Впереди открывалась перспектива высшего образования в духовной академии. Но о. Георгий предпочел посвятить себя служению простому народу, и в 1891 году был назначен псаломщиком очень бедного прихода Вознесенской церкви села Хвошняны Городокского уезда Витебской губернии. Здесь же одновременно он учил детей в сельской школе.
Четыре года спустя, о. Георгий принял сан священства и был назначен настоятелем храма в селе Бедрица Лепельского уезда Витебской губернии, затем с 1895 по 1898 г. был священником Успенской церкви села Азарково Городокского уезда. Вскоре, по рекомендации Витебского епископа, о. Георгий был направлен в Петербург для поступления в духовную академию, где блестяще выдержал вступительный экзамен.
Еще в бытность свою студентом, Г.И. Шавельский был назначен проповедником на Александровский машиностроительный завод, и благочинным в имении Великого князя Дмитрия Константиновича в Стрельне и настоятелем Суворовской церкви. Окончил Санкт-Петербургскую духовную академию в 1902 году с присвоением степени кандидата богословия.
С началом русско-японской войны добровольцем пошел в армию и служил священником 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, дивизионным благочинным. Во время одного из решающих сражений полк, в котором нес свое служение отец Георгий, оказался в окружении. К тому времени все офицеры были убиты или тяжело ранены. Осознав в этот момент всю ответственность положения, он с крестом в руках повел полк в атаку. Воодушевленные личным примером священника, солдаты пошли за ним и с неожиданным для врага порывом прорвали цепь окружения. В сражении при Ляоляне Г.И. Шавельский был тяжело контужен.
В начале декабря 1904 года о. Георгий стал главным полевым священником 1-й Маньчжурской армии. За свои выдающиеся организаторские способности и исключительную доблесть о. Георгий был возведен в сан протоиерея и награжден орденами св. Георгия и св. Владимира с мечами.
В марте 1906 г. о. Георгий вернулся к своему пастырскому служению в Суворовской церкви в Петербурге. Одновременно он преподает в различных учебных заведениях Санкт-Петербурга. В 1910 г. защищает магистерскую диссертацию на тему «Последнее воссоединение униатов Белорусской епархии (1833–1839 гг.)», становится профессором богословия Имперского Санкт-Петербургского историко-филологического института. В том же 1910 году о. Георгий стал членом духовного правления военного протопресвитера, а в 1911 г. был назначен протопресвитером военного и морского духовенства Российской Империи.
Потрясшие Россию события первой революции 1904-1905 гг. усилили интерес церковно-общественных кругов к религиозному воспитанию солдат и офицеров. Г.И. Шавельский был инициатором учреждения для офицеров специальных богословских чтений. Его лекции всегда имели огромный успех. По инициативе о. Георгия, такие чтения были организованы в Московском, Киевском, Харьковском и Казанском гарнизонах.
Высокое положение, выдвинувшее Шавельского в первые ряды русской иерархии, было не только почетным, но и многотрудным. Ему предстояло произвести реформу и преобразования в работе военного духовенства, которое продолжало жить по старым традициям. Вот тут-то и обнаружились со всей очевидностью гениальные способности отца Георгия. Сохраняя все полезное, заменяя ненужное новым, он сразу вносит живительный дух в работу ведомства.
Понимая, что только непосредственное знакомство с положением на местах поможет ему определить, какие следует проводить мероприятия по реорганизации вверенного ему ведомства, протопресвитер совершает поездки во все концы необъятной России. Посещение храмов, беседы не только со священниками, но с офицерами и солдатами убеждали его в действительности тех потребностей, которые нуждались в неотложном удовлетворении.
Своей кипучей энергией и умением подойти ко всякому доброму и полезному делу и довести его до конца, а также своей доступностью, отзывчивостью и готовностью прийти на помощь каждому, кто в этом нуждался, он заслужил любовь, уважение и доверие подчиненного ему духовенства, которое впоследствии, в 1917 г. на Всероссийском съезде, избрало его своим пожизненным протопресвитером.
К концу июля 1914 года о. Георгий подготовил на высочайшее имя проект полной реорганизации управления военного и морского духовенства. Однако осуществить его ему уже не было дано. Грянула первая мировая война. Протопресвитер Георгий получил назначение в Ставку Верховного Главнокомандующего. Но и здесь, как и на предыдущей войне, он подает пример личной самоотверженности, свидетельством чего является награждение его Георгиевскими медалями трех степеней и орденом св. великомученика и Победоносца Георгия.
С ноября 1915 г. по май 1917 г. отец Георгий состоит членом Священного Синода, с осени 1917 г. он — член Всероссийского Поместного Собора и товарищ его председателя, а затем входит в состав Высшего Церковного Совета при Патриархе.
Признанием его благотворной деятельности является и то, что Московский Собор на своем пленарном заседании в июне 1918 г. просит отца Георгия принять сан митрополита, а еще ранее довольно значительная группа членов Собора во главе с митрополитами Арсением Новгородским и Платоном Одесским настойчиво выдвигает его кандидатуру в Патриархи.
По окончании работы Собора отец Георгий вынужден покинуть революционную Москву. Осенью 1918 года, спасаясь от террора, в одежде оборванца, с паспортом умершего крестьянина Скобленка, он прибыл в Витебск, а затем через Пинские болота пробирается в гетманский Киев, а уже оттуда —в ставку генерала А.И.Деникина, где возобновляет свою работу по организации военного и морского духовенства.
В начале февраля 1919 года протопресвитер Георгий, ввиду невозможности сношений с Патриархом и Синодом в Москве, выступил с инициативой организовать Временную высшую церковную власть на юго-востоке России. Под председательством Донского архиепископа Митрофана (Симашкевича) с 19 по 24 мая проходили заседания Собора, который учредил Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ), облеченное всею полнотой власти, какая принадлежит Патриарху, Священному Синоду и Высшему Церковному Совету — до восстановления связи с Патриархом. Г.И.Шавельский стал членом ВВЦУ на юго-востоке России.
После поражения белых соединений отец Георгий покидает Россию и переезжает в Болгарию, где обосновалась большая русская диаспора. Здесь он служит рядовым священником в русском храме в Софии. Его оценили как высшие болгарские церковные власти, так и местный университет: он привлекается к педагогической работе, сначала как преподаватель Софийской семинарии, а затем как профессор богословского факультета Софийского университета по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. Одновременно он является законоучителем и директором Русской гимназии. Как педагог, отец Георгий был исключительно талантлив и пользовался огромной любовью и популярностью среди студенчества.
Однако судьбы русских церковных деятелей в эмиграции складывались по-разному. Нередко случалось, что деятели Церкви, хорошо известные в России до революции, в эмиграции оказывались невостребованными забытыми своими же. В какой-то степени это можно отнести и к протопресвитеру военного и морского духовенства Георгию Ивановичу Шавельскому.
В консервативной церковной среде о нем распространилось мнение, как о масоне и ренегате из-за того, что он поддерживал притязание на власть митрополита Евлогия (Георгиевского) в его споре с митрополитом Антонием (Храповицким), что он без пристрастия относился к экуменизму, положительно воспринимал григорианский календарь.
В некоторой степени негативное отношение к протопресвитеру Георгию можно объяснить теми идеями, которые он пронес через всю свою жизнь и которые смело отстаивал. Многие из них не могли не вызвать негативную реакцию со стороны карловацких архипастырей. А таких идей у протопресвитера было немало.
Так, например, отношение протопресвитера к инославию значительно отличалось от принятого в Православной Церкви. Позиция отца Георгия проявилась еще в годы русско-японской войны. Важным вопросом, стоявшим в тот момент перед военным духовенством, был вопрос допущения к Святым Тайнам инославных солдат и офицеров. Многие пастыри приходили в смятение в ситуациях, когда, к примеру, воины католики получали смертельные ранения и за неимением своих священнослужителей просили причастия у православных полковых священников. Пастырская совесть смущалась. С одной стороны причащать тех, кто не является православным, нельзя. С другой стороны эти люди положили живот свой «за други своя», за православное государство, за православного царя. Такие ситуации, часто возникавшие в годы русско-японской войны, привели к тому, что этот вопрос специально обсуждался на братском собрании военного духовенства 31 мая 1905 года. Пастыри все же решили отказывать в причастии умирающим инославным воинам.
Протопресвитер Г. Шавельский придерживался другого мнения и в ходе военных действий допускал к причастию не только смертельно раненых инославных воинов, но и тех, кто хотел приступить к Чаше перед сражением.
«Ко мне, — вспоминал протопресвитер, — подошли два офицера, родные братья, оба артиллеристы, Ковалевские. Оба они честно заявили мне, что они — католики, но веруют в благодатную силу таинств Православной Церкви и, будучи религиозными людьми, не могут с такую пору остаться без Святого Причастия. Я был решительным противником того, чтобы в подобных случаях употреблять некоторое насилие над совестью обращающихся к священнику, то есть требовать от них, чтобы они сначала присоединились к Православной Церкви, а потом уже причащались. Я исповедовал их и причастил. Во время обеда офицеры нашего полка говорят мне: А знаете вы, что сегодня у вас исповедовались и причащались братья Ковалевские, — они же католики? — И слава Богу, — ответил я. — Значит, они признают благодатную силу в нашей Церкви. А я вполне понимаю их: религиозному человеку в это время было бы очень тяжело не очистить свою совесть и Святым Причастием не укрепить свою душу. Я радуюсь за них»
Такой взгляд не был признан правильным, и отец Георгий получил строгий выговор за свой поступок от протоиерея Сергия Голубева, возглавлявшего военное духовенство Маньчжурской армии. Как писал впоследствии отец Георгий, он тогда отказался признать правоту протоиерея Сергия и заявил, что не откажется от своих идей, даже если придется ехать на покаяние в монастырь. Однако протоиерей С. Голубев не стал давать ход этому делу.
Широкие взгляды протопресвитера распространялись и на экуменическое движение. «Полезно ли участие православных в экуменическом движении? — задает вопрос отец Георгий и отвечает: — Да, полезно. Чрезвычайно полезно». В некоторой степени мысль протопресвитера была созвучна настроениям того времени, ибо многие тогда видели в экуменическом движении возможность на новом уровне вести проповедь православия.
«Если мы убеждены, — пишет Г. Шавельский, — что наша Церковь хранит в чистом, неповрежденном виде Христову истину, то завещанный нашим Спасителем наш долг — благовествовать эту истину всем народам (Мф. 28:19 — 20), отстраняя всякую ложь, какая может сплестись около нашей Церкви и хранимой ею истины. Между тем, инославный христианский мир в отношении нашей Церкви питался более ложью, чем правдой, и в самом уродливом виде представлял ее. Точнее сказать — инославный христианский мир не понимал нашу Церковь»
Не могли воспринять русские архиереи и отношение протопресвитера Георгия Шавельского к григорианскому стилю. Протопресвитер считал переход на новый стиль не только полезным, но и неизбежным.
Разнообразие календарных стилей приводит, по мнению отца Георгия, к нарушению заповеди «Вся же благообразно и по чину да бывают» (1 Кор. 14:40), ибо «когда в один и тот же день, в одном и том же доме болгары и русские эмигранты строго постятся, а румыны светло празднуют, насыщаясь тельцами упитанными... — это является нарушением благообразия и чина, чрезвычайно смущающим благочестивых христиан и в известной степени отдаляющим разнокалендарные Церкви друг от друга».
Отец Георгий был уверен, что рано или поздно новый стиль будет принят всеми Поместными Церквами: «Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что если не теперь, то в недалеком будущем всем Православным Церквам придется перейти на Григорианский календарь, как для того, чтобы устранить соблазняющее многих расхождение в этом вопросе между Православными Церквами, так и для того, чтобы согласовать церковную жизнь с государственной».
Бесспорно, такой взгляд не мог прийтись по душе иерархам русской диаспоры. Глава Архиерейского Синода, митрополит Антоний (Храповицкий) высказывал прямо противоположную точку зрения, считая более реальным возвращение к старому стилю, чем переход всех Поместных Церквей на новый. «Я никогда не одобрял ни нового стиля, ни держащихся этого стиля, — писал митрополит, — я надеюсь, что, если мы избудем наше церковное лихолетие, то Церковь под угрозой отлучения потребует возвращения к старому стилю».
Следует отметить, что отношения отца Георгия с митрополитом Антонием были натянутыми еще давно. На Поместном Соборе 1917–1918 годов, митрополит, отличавшийся прямотой, в своей речи о патриаршестве как бы вскользь заметил, что «военное духовенство, состоящее из четырех тысяч иереев, совсем не имеет пастыря и управляется священником» (имея в виду о. Георгия). Протопресвитер Г. Шавельский в долгу не остался и после избрания Патриархом святителя Тихона во всеуслышание заявил: «Теперь я вижу, что любит Господь нашу Церковь, — не допустил Он архиепископа Антония до патриаршего престола». Отец Георгий впоследствии писал, что, вероятно, обидевшись на эту реплику, митрополит Антоний не дал ему места в Киеве, хотя протопресвитер, вынужденный бежать от расправы со стороны большевиков, сильно нуждался в этом. Находясь в Киеве, протопресвитер Г. Шавельский зарабатывал тем, что писал статьи в местные газеты.
Что касается положения, которое занимал протопресвитер в Зарубежной Православной Церкви, то нужно прежде всего сказать, что к церковному расколу отец Георгий был непричастен. Когда до него дошли известия об этом, он обратился к трем митрополитам — Антонию (Храповицкому), Платону (Рождественскому) и Евлогию (Георгиевскому), призывая не выносить сор из избы и приложить все усилия к ликвидации разногласий.
Исчерпав все возможности убедить иерархов ликвидировать раскол, и не имея надежды на благополучный исход, отец Георгий уходит из юрисдикции Русской Православной Церкви в Болгарскую Православную Церковь.
Протопресвитеру Г.И.Шавельскому суждено было пережить тяжелые 20-30е годы и Вторую мировую войну. Он скончался в Софии 2-го октября 1951 года. Знавший его лично епископ Иоанн (Шаховской) писал о нём посмертно: «В о. Георгии не было того, что так часто и в наши дни губит церковную жизнь — провинциализма...В о. Георгии была, если можно так выразиться, духовная великодержавность. Он умел смотреть в сущность вещей. Дела „сего мира“ не затмевали в нём веры»
Несмотря на то, что о смерти о. Георгия нельзя было известить всех его друзей, близких и знакомых, весть о кончине о. Георгия с молниеносной быстротой разнеслась не только по Софии, но и по провинции. Похороны о. Георгия привлекли огромное количество народа, пожелавшего проститься с прахом любимого пастыря и наставника.
(по материалам исторических и православных источников)
Александр Медельцов
Историк. Член Союза писателей Беларуси